Генерал Скобелев. Казак Бакланов

Это были напряженные минуты неизвестности, когда поезд с людьми неподвижно стоял на старом, ненадежном мосту, готовом под тяжестью состава обрушиться в пропасть. Солдаты роты выскочили из вагона и стали продвигаться к месту перестрелки, готовые вступить в схватку с невидимым врагом. Наконец стрельба стада удаляться, и прибежавший офицер доложил, что турки, по-видимому, готовили засаду, но посланная из казачьей бригады сотня сама напала на нее и, сбив турок, теперь преследует их.

К утру к станции подоспели и наступавшие конные полки, в том числе и казачьи части. Все они поступили под начальство Скобелева. Днем они торжественным порядком вступили в отстоявший в четырех верстах город. Встретила их депутация от городских властей, которая вручила генералу ключи от города. Под его резиденцию отвели большое роскошное здание, где до того пребывал турецкий генерал-губернатор.

Вскоре Скобелеву приказали двигаться на Константинополь. Войска устремились к турецкому городу, расположенному у Босфорского пролива.

После нескольких дней пути авангард отряда достиг деревни Чаталджи. До Константинополя оставалось рукой подать: чуть более двух десятков верст, всего один переход. И тут из главной квартиры последовал строгий приказ: остановиться и дальше — ни шагу. Впереди катила воды река Карасу, которая являлась условной границей перемирия. За ней на возвышенном берегу виднелись турецкие редуты, орудия, турецкие солдаты.

Усилия Англии не пропали даром. Русскую армию вынудили прервать поход на Константинополь.

Настал памятный день — 19 февраля 1878 года. Прибывший из Петербурга министр иностранных дел граф Игнатьев вел долгие переговоры с турецкой стороной и, наконец, стороны пришли к согласию. В тот день предстояло подписать мирный договор. Войне наступал конец. Местом подписания договора избрали местечко Сан-Стефано в пригороде Константинополя. По этому случаю гвардейские войска, находившиеся поблизости, были выведены для парада. Это было поле у маяка, откуда открывался вид на Константинополь и неширокий Босфорский пролив, скрывающийся в дымке.

Войска вывели к полудню, но парада не начинали, ожидая подписания договора. Приглашенный на торжество генерал Скобелев, как и остальные, с высоты сооруженной по этому случаю трибуны видел квадраты войск, многочисленную толпу прибывших из Константинополя жителей, панораму города с минаретами и мечетями, уходящую к Сан-Стефано дорогу, по которой ожидали гонца с вестью о подписании документа.

Сеял мелкий нудный дождь, тело пронизывал ветер, а вестей из Сан-Стефано все не было, и парад не начинался.

Михаил Дмитриевич вдруг вспомнил, как весной прошлого года он ехал в поезде к Дунаю в полном неведении относительно своей службы, и судьба проявила к нему благосклонность. Вспомнилась переправа через Дунай, взятие Ловчи, штурм Плевны, переход через Балканы, Шейново. Вспомнились лица солдат, идущих, казалось бы, безбоязненно в атаку, но с чувством подавленного страха, и это было заметно на их лицах. А сколько было убитых, сколько пролито крови и покалечено судеб!..

Уже стало смеркаться, когда на дороге появился экипаж, несшийся во весь дух к войскам. Из него выскочил министр Игнатьев и, размахивая над головой бумагой, поспешил к главнокомандующему князю Николаю Николаевичу.

— Мир, ваше величество! Мир!

Послышались восторженные крики толпы, солдатское «ура». Лица вконец продрогших людей вдруг прояснились, все заулыбались.

Михаил Дмитриевич смотрел на браво шагающих мимо трибун гвардейцев, на лихих конников и неожиданно поймал себя на мысли: что же будет? Какая участь ждет его дальше? Несмотря на то, что за переход границы через Балканы он был пожалован золотой с бриллиантами шпагой, отношение многих начальников к нему оставалось недобрым. Все чаще закрадывалась мысль об отставке. В одном из писем в столицу он сетовал: «Только обязанности верноподданного и солдата заставили меня временно примириться с невыносимой тяжестью моего положения с марта 1877 года. Я имел несчастье потерять доверие, мне это было высказано и это отнимает у меня всякую силу с пользой для дела продолжать службу. Не откажи своим советом и содействием для отчисления меня от должности, с зачислением по запасным войскам…».

Однако судьба его вдруг круто изменилась. В конце августа его назначают генерал-адъютантом в свиту императора, а спустя полгода, 4 февраля 1879 года, назначают командиром 4-го корпуса, дислоцированного в минском гарнизоне.

ГЛАВА 7 АХАЛТЕКИНСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Перед дальней дорогой

В последних числах декабря 1879 года, когда все были в предновогодних хлопотах, у Скобелевых произошло несчастье: скончался Дмитрий Иванович. Умер неожиданно, как говорят, в одночасье. Пришел со службы, пожаловался:

— Что-то тяжко мне, передохну. — Опустился в кресло и вроде бы заснул.