Генерал Корнилов

Великий князь присутствовал на общем заседании Государственной думы и Государственного совета, когда весь зал дружно поднялся на ноги и в один голос обратился к взволнованному Николаю II: «Веди нас, государь!» Этот порыв не обманул главнокомандующего. Знают ли они, что армия обеспечена лишь на первые месяцы войны? Ответственные генералы, поглаживая отросшие животы, радовались, что им удалось создать достаточный запас снарядов – по тысяче на каждое орудие. Однако у немцев этот запас был в полтора раза больше!.. Великий князь, как редко кто из Романовых, сознавал, что начавшаяся бойня будет вестись до полного изнеможения, на измор. Поэтому, отправляясь в свой полевой штаб, в Барановичи, он выкроил время и собрал поставщиков на армию. Зная неистребимую натуру этих прохвостов, он был предельно краток: «Господа, только без воровства!» Верил ли он в силу своего наказа? Едва ли. Если уж Петру Великому с его дубинкой… Однако великий князь был полон решимости употребить всю отпущенную ему власть.

Пока великокняжеский поезд, очень коротенький, составленный всего из нескольких вагонов, уносился к югу от столицы, штабные офицеры, задержавшись после ужина в салоне, обсуждали поразивший всех патриотический порыв населения. Так было не только в обеих столицах, такое происходило по всей стране.

Обратили внимание и на вроде бы совершенно незначительную деталь во всенародном торжестве: государь, появившись на балконе Зимнего дворца, не вывел с собой царевича Алексея, не показал народу наследника престола. Это был нежелательный, дурной знак.

Таким образом, перечень знамений, порождавших тревожные, самые нехорошие предчувствия, продолжал сопровождать это явно неудачное, несчастливое царствование…

Тем не менее, осуществляя план Шлиффена, германская армия легко сминала заслоны французских войск. Задержек с продвижением, как правило, не возникало.

Изумленный стремительностью немецкого наступления, мир ждал падения Парижа. Спасения французам быть не могло. Сдав врагу столицу, Франция как бы останавливала свое сердце.

Совершенно неожиданно, вопреки всякой военной логике, последовало знаменитое «чудо на Марне». Армия надменного, самоуверенного Клюка почему-то принялась топтаться на месте и, преступно медля, роковым образом теряя время, подставила гарнизону обреченного Парижа свой растянутый правый фланг. Неслыханная удача! Французы, сами еще плохо веря в свалившееся счастье, немедленно использовали этот единственный шанс на спасение. Генерал Клюк получил сокрушительный удар, и картина сражения за Париж переменилась моментально и самым решительным образом. Разгром немецкого правого фланга, помимо своего военного значения, вдохновил французов на достижение окончательной победы.

После войны специалисты доказали, что на полях сражений, особенно столь грандиозных, судьбоносных, никогда и никаких чудес не происходит. Все выдающиеся победы имеют свои причины, свое логическое объяснение. Так произошло и с разгромом немецких войск у самых стен Парижа.

«Чудо на Марне» французам обеспечили русские войска в Восточной Пруссии!

Армия Самсонова, выиграв приграничное сражение, устремилась прямо на Берлин. Перед немецким руководством возникла мучительная дилемма: что важнее – Париж или Берлин? Это было первым неудобством войны на два фронта. Жесткий выбор заставлял действовать по методу тришкиного кафтана. Сознавая всю стратегическую важность штурма Парижа, немцы тем не менее вынуждены были спешно снять с Западного фронта два лучших корпуса, погрузить их в эшелоны и по зеленой улице перебросить на Восток.

Вот почему генерал Клюк затоптался у самых стен Парижа, упуская из рук близкую победу: ему не хватило как раз этих двух корпусов для окончательного натиска!Военная стратегия не терпит спешки. Искусство войны – одно из самых сложных. Можно случайно выиграть одно сражение, однако успех во всей кампании случайным быть никогда не может. Лавр Георгиевич в этом случае любил приводить пример со знаменитым Ганнибалом. Великий полководец навек прославил себя Каннами, однако войну тогда все-таки выиграл не Карфаген, а Рим.

Лавр Георгиевич хорошо знал генерала Самсонова. В русско-японской войне Самсонов командовал кавалерийской дивизией. Там же, на полях Маньчжурии, в крепкий узелок завязалась его лютая вражда с генералом Ренненкампфом. Последний, тоже командуя дивизией, чрезвычайно ревниво относился к постоянным успехам своего соседа по фронту. Однажды в завязавшемся сражении потребовалась его помощь. Однако Самсонов этой помощи не получил и вынужден был отступить, оставив Ентайские угольные шахты. Генерал был в ярости. Конфликт двух начальников дивизий с трудом уладил командир корпуса. И все же самолюбивый Самсонов, встретив Ренненкампфа на вокзале в Мукдене, не сдержался и влепил ему пощечину… В Восточной Пруссии оба генерала вновь оказались соседями по фронту, только теперь они командовали армиями.