Генерал Корнилов

Невольно создавалось впечатление, что против всей изготовившейся мощи Юго-Западного фронта австрийское командование выставило лишь заслон.Офицеров Генерального штаба отличала та особенность, что они были приучены смотреть на военные события не с фасада. Войне необходимы и массовый героизм, и бесстрашное презрение к врагу. Однако прежде всего войне необходима подготовка, тщательная, всесторонняя. Иначе плохо… В Корнилове помимо его воли срабатывало профессиональное предчувствие разведчика. Легкость выигранного приграничного сражения связывалась7 с каким-то недосмотром в подготовке к такому испытанию, /как война.

Незадолго до нее вернувшись из Китая, Лавр Георгиевич обязан был пройти командный ценз. Сначала он получил Эстонский пехотный полк, затем – 9-ю Сибирскую стрелковую дивизию. Война застала его в строю. Сейчас он командовал 48-й Стальной дивизией… Дела разведки отодвинулись, однако не забылись насовсем. Он знал, что в самый канун войны русскую военную разведку постигла роковая неудача: в Вене был разоблачен полковник Редль, один из руководителей австрийской секретной службы, много лет работавший на Россию. Благодаря Редлю, русское командование узнало святая святых австрийского генштаба: мобилизационный план. Как же поступили австрийцы? Они нашли время лишь отвести свои войска на двести километров в глубь страны. Так что легкость победы на границе недаром точила Корнилова: русские войска, фурией кинувшись на неприятеля, ударили по пустому месту.

Разведка – чрезвычайно тонкий, хрупкий инструмент. Кто об этом забывает – получает кровавые уроки.

Так вышло и с русскими войсками, завязшими на всю зиму в Карпатских горах.

Ранним теплым утром 19 апреля на позиции Стальной дивизии обрушился ураганный артиллерийский огонь. Сразу ожили штабные телефоны. На участках соседних дивизий, справа и слева, немцы также начали мощную огневую подготовку.

Русская сторона отвечала редко, экономно.

Сам артиллерист, Корнилов испытывал настоящее потрясение от методической работы немецких пушек. Особенный страх в русских окопах наводил обстрел снарядами гигантских калибров, которые солдаты прозвали «чемоданами». Сначала слух улавливает тупой и ровный звук далекого выстрела. Приближение снаряда, режущего воздух, угадывается по характерному хрипящему звуку. Все ближе… ближе… Солдаты пригибаются, стараясь вжаться в землю. Наконец раздается оглушительное «тр-ра-ах!» Дух захватывает от мощного сотрясения земли и воздуха. Вздымается громадный столб земли, огня и дыма. Взлетают остатки блиндажей, летят и медленно оседают обрывки солдатских шине-лей. Место попадания в окоп ужасно: безобразная глубокая воронка, вокруг крики, стоны искалеченных…

Тем апрельским днем немецкий генерал Макензен начал свое хорошо подготовленное наступление. Русская оборона была перепахана. В нескольких местах противник преодолел упорное сопротивление и стал быстро продвигаться вглубь. К исходу дня Стальная дивизия получила приказ прикрыть начавшееся отступление.

Горный рельеф сильно помогал оборонявшимся. На редких горных дорогах достаточно было выставить сильный заслон, и немецкое продвижение останавливалось. Требовалось время, чтобы скопившимися силами смять эту преграду и устремляться дальше.

Так, прикрываясь Стальной дивизией, словно щитом, 8-я армия поспешно скатывалась с карпатских склонов. Позади, в ущельях гор, то взрывалась беспорядочная пальба, то затихала. Там, в упорных арьергардных боях, таяли силы обреченной дивизии. Ради своего спасения 8-я армия пожертвовала Стальной.

Немецкое наступление сокрушило весь Юго-Западный фронт. Не прошло и года после начала боевых действий, как обнаружилось поразительное легкомыслие высшего командования России.

Запас снарядов был расстрелян в первых же боях. Пехота стала подниматься из окопов, не получая никакой артиллерийской подготовки. Потери в живой силе достигли устрашающих размеров. В некоторых корпусах в строю осталось по 5—7 тысяч штыков. В окопы посылались спешенные кавалеристы.

Прекратился не только подвоз снарядов, не хватало самого необходимого – винтовок. Маршевые пополнения прибывали невооруженными. Солдат заставляли подниматься из окопов с голыми руками, им приказывалось следить не столько за неприятелем, сколько за своим ближайшим соседом: убьют – подберешь его винтовку!

Так воевать было нельзя. В неподготовленных атаках гибли целые дивизии. По окопам поползло: измена… предали… А вскоре бдительные глазастые фельдфебели стали отбирать украдкой ходившие по солдатским рукам «возмутительные» листовки…

Крамольная зараза проникала на передовую из глубокого тыла, причем прилипчивой этой заразе был подвержен не только рядовой состав, но и офицерский.