Генерал Корнилов

Загадкой для Корнилова и многих русских генералов было решение военного и политического руководства Германии наплевать на стратегическое предостережение Бисмарка и заставить свой народ сражаться на двух фронтах одновременно: на Западе и на Востоке. Еще одно свидетельство того, что державами, даже великими, управляют отнюдь не лучшие умы нации.

В основе этой губительной ошибки лежала, как это ни странно, предельная осведомленность германского руководства. Добыв русский мобилизационный план (наисекретнейший документ!), немецкий генеральный штаб рассчитывал, что раньше чем через полтора месяца на фронте русской армии не громыхнет ни одно орудие, не двинется из окопов ни одна дивизия. Таким образом, с самого начала немецкие генералы получали продолжительную фору в целых шесть недель. За это время следовало разгромить легкомысленную Францию, желательно повторить триумф Седана, когда в плен угодил сам французский император. Быстрая победа на Западе должна была завершиться стремительным занятием Парижа. И немецкие корпуса, не теряя ни часа, мощно двинулись прямо на Париж.

Расчеты немцев на быстрый разгром французской армии, на блицкриг, как будто сбывались. План Шлиффена осуществлялся по тщательно разработанному расписанию. Армия генерала Клюка, захватывая уютные провинциальные городки и старинные замки, надвигалась на Париж. Из французской столицы началось повальное бегство. Дороги на юг не справлялись с потоками потерявших голову парижан.

Французское правительство отчаянно взывало и к Лондону, и к Петербургу. Англичане, поколебавшись, все же объявили себя в состоянии войны с Германией, однако на поле боя не спешили, известив Париж, что им необходимо мобилизовать и сосредоточить достаточное количество хорошо обученных дивизий.

Глаза французов с надеждой устремились на Россию. Посол Морис Палеолог донимал Николая II мольбами о немедленной помощи. Судьба прекрасной Франции повисла на волоске.

Русский план войны предусматривал первоначальное выступление против Австро-Венгрии. Глубокий обход левого фланга австрийских войск создавал угрозу всему Силезскому промышленному району. Лишь после захвата этого жизненно важного для Германии центра наступала очередь самой немецкой армии. Отчаянное положение Парижа вынудило русское командование срочно поменять все планы.

Верховный главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич, дядя царя, обрадовал Палеолога, сообщив наконец, что завтра, 14 августа, он выезжает в свою Ставку, в Барановичи, и сразу же отдает приказ о наступлении. Французский посол кинулся к шифровальщикам. В Париж, потерявший голову от паники, полетела коротенькая телеграмма: «Держитесь, спасение близко!»

Прибыв в Ставку, великий князь, худой и долговязый, неловко, по-журавлиному, склонился над огромной картой. Русский фронт тянулся с севера от Балтики до Румынии на юге. На границе с Восточной Пруссией развертывались две армии: Самсо-нова и Ренненкампфа. Южнее, против Галиции, изготавливался Юго-Восточный фронт, самый обеспеченный, самый боевой. Обстановка диктовала предпочесть удар на юге. Однако как отреагируют на это немцы? Скорей всего они предпочтут пойти здесь на временную неудачу, но постараются завершить разгром францу-зов. Немецкие офицеры, как передавали, уже разглядывали в свои сильные бинокли парижские предместья. Великий князь избрал удар на севере. И армия Самсонова, не завершив формирования, устремилась на зеленые поля Восточной Пруссии.

Немцы изумились: русская армия оказалась способна начать столь мощное наступление чуть не на месяц раньше мобилизационного срока. Направление удара было угрожающим: никуда не сворачивая, прямо на Берлин. Словно укол шпагой в самое сердце! Бешено заработал узел связи германского генштаба. Из-под самого Парижа в Пруссию понеслись воинские эшелоны. В вагонах сидели солдаты двух стрелковых корпусов, выведенных прямо с поля боя.

Еще в эшелоне, по дороге на фронт, ушей Корнилова достигли слабые отзвуки напряженных придворных интриг. Государь, оказывается, не счел нужным проводить главнокомандующего своей армией (и своего дядю). По слухам, на вокзал его не пустила немка, раздосадованная августейшая супруга Александра Федоровна. Великий князь вроде бы нисколько не огорчился столь явным проявлением высочайшей немилости. Всеми мыслями он был уже на фронте. Профессиональный военный, он прекрасно знал, что русский генералитет сверх всякой меры засорен никчемными людьми, великосветскими шаркунами в эполетах, но в то же время в строю недоставало более трех тысяч офицеров. Где их взять? Когда готовить?