Генерал Юденич

«Полковник Неф обладал узким кругозором и полным отсутствием опыта в руководстве не простым боем, а всё же целою операциею. Начальник штаба неопытен, штаб громоздок, неприспособлен к численности отряда, скопирован со штабов Первой мировой войны...

Связь между штабами и отрядами не налажена...»

Красная 7-я армия продолжала наступление, но теперь севернее Пскова, вдоль Балтийского побережья. 29 ноября красные взяли город Нарву и создали там правительство Эстляндской трудовой коммуны.

Угроза со стороны военных сил Белого движения красному Питеру на время была ликвидирована...

Проживая в Финляндии, добровольный эмигрант Николай Николаевич Юденич случайно сошёлся, не строя на то каких-либо планов, с генерал-лейтенантом, командиром кавалерийской дивизии бывшей Российской Императорской армии бароном Карлом Густавом Эмилем Карловичем Маннергеймом. С ним кавказского полководца связывало хорошее знакомство по годам обучения в Николаевской академии Генерального штаба. Маннергейм был с декабря 1918 года регентом Финляндии и главнокомандующим её армией.

Частые беседы с Маннергеймом позволили Юденичу выяснить отношение властей и политиков Финляндии к Белому движению в России:

   — Господин регент, поздравляю вас с полной ликвидацией красной опасности в Финляндии.

   — Благодарю вас, господин генерал. Но с этим следует поздравлять не только нашу Белую гвардию.

   — Вы имеете в виду германских военных?

   — Да, непременно их.

   — Как вы относитесь к тому, что финская, Красная гвардия нашла убежище в Советской России?

   — У меня есть достоверные сведения, что Ленин и Троцкий разбрасывают красных финнов по всем фронтам. Пробив этого я ничего не имею: пускай умирают за Москву.

   — А разве Гражданская война в России не затрагивает интересы Финляндии, господин регент?

   — Разумеется, затрагивает: ведь Финляндия была совсем недавно частью Российской империи. Но Советы повели политику далеко не имперскую и подтвердили нашу независимость.

   — Однако красная опасность для вас всё же остаётся.

   — Да, это так. На юге страны бои носили ожесточённый характер и воспоминания о них тревожат наше правительство.

   — Тогда есть смысл армии Финляндии стать союзником Белого движения в идущей по ту сторону границы Гражданской войне. Удар по близкому от Выборга красному Петрограду мог бы решить многое и прославить вас, барон.

   — Этого нам нельзя делать.

   — Почему, господин регент?

   — Причина одна — командование Белыми силами выступает за единую и неделимую Россию. А наша Финляндия была её частью, царским наместничеством, хотя и имела немалую автономию.

   — Но вы можете договориться на сей счёт и с генералом Деникиным, и с адмиралом Колчаком.

   — К сожалению, они тверды в своих политических взглядах на будущее России. Места для независимой Финляндии нет.

   — Вы убеждены в этом?

   — Не только убеждён, но и имею о том словесные подтверждения.

   — В таком случае вы, как противник финской Красной гвардии, должны помочь нам в создании белых добровольческих войск на вашей территории.

   — Нашему правительству это крайне нежелательно, хотя я убеждённый сторонник Белого движения в России. Я ведь всё-таки был генералом царской армии и воевал на стороне императора Николая II против дружественной сегодня Финляндии Германии.

   — Значит, на открытую официальную поддержку белой эмиграции в вашей стране нам надеяться не приходится?

   — Формально это так. Но неофициально, господин генерал, вы можете на меня рассчитывать.

   — Что же, я вам признателен за это, господин барон.

   — Можете действовать и дальше на финской территории. Я, как регент Финляндии, буду смотреть на это сквозь пальцы. Но только при одном обязательном условии.

   — Что это за условие?

   — Белым войскам не будет дозволено вести войну с Советской Россией через финскую границу.

   — Какой вы, господин барон, видите для нас выход в такой ситуации?

   — Очень простой: в поход на красный Петроград надо идти из Эстонии. Правительство Ревеля и находящиеся там посланцы Антанты полностью на вашей стороне, господин Юденич.

   — Да, это я знаю...

Действительно, 1918 год показал, что власти Финляндии не проявляли «классовой» заинтересованности к формированию у себя из добровольцев русской Белой армии. Но на военно-организаторскую деятельность эмигрантов из России правительство и регент барон Маннергейм действительно смотрели сквозь пальцы. Это значило для Юденича и его окружения многое.

Местные власти никак не реагировали на деятельность в Териоках группы русских морских офицеров, занимавшихся вербовкой и отправкой военных на Мурман. И тем более их не интересовала германофильски настроенная группа бывшего премьер-министра России А. Ф. Трепова, объединявшая кадровых офицеров, эмигрантов из числа промышленников и финансистов. Треповцы были в Гельсингфорсе как у себя дома.

Вскоре у регента Маннергейма возникли большие трудности в управлении Финляндией. К власти после выборов пришла так называемая «партия мира» во главе с президентом страны Стольбергом. Теперь уже бывший царский генерал просто не мог оказать Белому движению реальной военной помощи со стороны финской армии.