Генерал-фельдмаршал Голицын

Петр I учел неудачу первого похода под Азов, когда три генерала токмо лаялись друг с другом, а поход проиграли, и назначил главой одного главнокомандующего — генералиссимуса. Боярин Шеин был знатного рода, внук того самого Шеина, который руководил знаменитой обороной Смоленска от польского короля Сигизмунда в Смутное время.

Через двадцать лет, правда, тот же Шеин потерпел под Смоленском полную неудачу, за что и был казнен по приказу царя Михаила Федоровича.

Внук его, Алексей Семенович, отличился еще во время Крымских походов, где командовал войсками Новгородского разряда и на всю Москву славился своим богачеством и пышной свитой (за его боярской каретой всегда скакало с полсотни холопов, выряженных в крепостное платье) и был люб и боярству и дворянству. Военным искусством Шеин не блистал, но умея себя поставить и показать перед прочими генералами. Вот и сейчас на флагмане был поставлен такой роскошный персидский шатер для боярина, которого не было у самого царя.

Главное же, скрываясь за своим пышным генералиссимусом, Петр I мог теперь самолично руководить осадой Азова: боярин, памятуя злосчастную судьбу своего деда, во всем был послушен царской воле.

Первая неудачная осада многому научила царя. За зиму построили в Воронеже сильный флот (20 галер и 2 корабля), а весной стали стягивать к Азову вдвое большую воинскую силу, чем в прошлом году.

Помимо дивизий Автонома Головина, Франца Лефорта и Патрика Гордона к Азову подвели солдатские полки Белгородского разряда, взявшие в прошлом году на Днепре четыре неприятельских фортеции. Правда, их командующего, Бориса Петровича Шереметева, царь оставил воевать по-прежнему на Днепре (двух командующих ему в войске было не надобно). Гетман Мазепа тоже под Азов вызван не был, но прислал 15 тысяч казаков во главе с наказным гетманом Лизогубом. Донской атаман Фрол Минаев собрал на сей раз не пятьсот, а 5 тысяч казаков, да еще полтысячи казаков было вызвано с далекого Яика. Памятуя о прошлогодних набегах татар на тылы русского войска, царь стремился усилить свою конницу и помимо казаков вызвал под Азов и конное ополчение московских дворян.

65-тысячное русское войско собиралось, впрочем, неспешно. Первой пешим путем прибыла в Черкасск из Тамбова дивизия Патрика Гордона, затем галерки и струги доставили из Воронежа дивизии Головина и Лефорта, последними явились белгородские полки под командой Регимана и казаки Лизогуба.

Петр сразу приказал Гордону идти к Новосергиевску — это укрепление воздвигали еще после первой осады вблизи взятых турецких каланчей. Здесь под прикрытием трехтысячного гарнизона хранилась вся прошлогодняя осадная артиллерия с немалыми запасами. Турки в Азове за зиму не предприняли ни одной попытки захватить сию фортецию: видно не верили в новое нападение русских на Азов.

Впрочем, в Стамбуле быстро стало известно о новой диверсии русских, и в Новосергиевске Петру донесли, что на азовском взморье снова маячат турецкие суда, доставившие подкрепления в Азов.

Получив это известие, русский галерный флот, с трудом преодолевая мели (хорошо, что лоцманами были донские казаки, отлично знавшие все эти места), прошел через гирло[13] Дона и впервые вышел в открытое море.

Князь Михайло с капитанского мостика своей «Глории» впервые увидел пенные буруны морских волн, полной грудью вздохнул соленый морской воздух. К своему удивлению, он хорошо переносил морскую качку, хотя половина его команды позеленела, страдая от морской болезни.

Петр I в подзорную трубу насчитал на горизонте паруса не менее двадцати турецких судов.

— Что будем делать, Якоб? — обратился он к голландцу, капитану своей галеры «Принципиум».

Тот пожал плечами:

— Что делать, герр командор?! По всему видно, надвигается шторм, а у меня и так уже половина гребцов позеленели от легкой качки. Они ведь не матросы, а сухопутные солдаты. Вряд ли такие пойдут на абордаж, многие из них и плавать не умеют! Думаю, чтобы сохранить флот, надобно отвести его в устье Дона. А там мы дадим туркам добрый отпор пушками.

Петр оглядел свою свиту — все воины и впрямь были зелеными — и печально махнул рукой: сигналь отход!

Но, отступив, русские галеры прочно закупорили гирло Дона. А чтобы турецкие, суда не дай бог, по каким-либо ранним рукавам не прошли к Азову, по приказу царя дивизия Патрика Гордона соорудила на Дону два редута. Так что в нынешнюю осаду, в отличие от прошлогодней, Азов был обложен не с трех, а с четырех сторон. Гвардия и полки Гордона отрезали крепость и от ногайских степей, где летала татарская конница и откуда мог явиться турецкий десант.

* * *

Хотя царские галеры возвернулись в донское гирло, казачьи легкие челны под водительством донского атамана Фрола Минаева остались в море. Князь Михайло, которого Петр прикрепил связным офицером к атаману, с удивлением отметил, что морская качка на донцов не действует — зеленых среди них совсем не было.