Гендерная революция

Во многих странах дамы не могут быть присяжными заседателями: нельзя же возлагать на хрупкие женские плечи ТАКУЮ меру ответственности. К тому же ведь нежных дам необходимо избавить от отвратительных подробностей тяжелых преступлений, от копания в изнанке жизни. При этом, конечно же, дамы не настолько нежны, чтобы не голосовать.

Почти во всех странах дам освободили от военной службы. Действительно, совместимо ли это: будни даже гарнизонной службы в мирное время — и утонченные дамы?! Сразу видно — это несовместимые вещи. Вот только опять же — освобождение от службы по принадлежности к полу ничуть не мешает голосовать. И пользоваться всеми правами и привилегиями гражданина — а их немало.

Мужчины тоже не все служат! Если он не годен к службе, он же не лишается гражданских прав! Не лишается, это вы тонко заметили. Но получается как: одни люди под разговоры о равенстве обязаны что-то, чего вовсе не обязаны другие. Этих обязанных могут и освободить от тяготы, если они физически не могут нести некую тяжелую повинность. Но сама по себе повинность на них все равно лежит. На одних лежит, им еще предстоит доказать, что именно они нести ее не могут. А на других — не лежит.

Во многих странах покультурнее общество уже осознало, какое зло таит массовый призыв в армию, стало вводить альтернативную службу. Немцы называют ее «цивильдинст» — гражданская служба. Мужчины моего возраста в ФРГ отслужили почти все — кроме признанных негодными по состоянию здоровья.

Среди тех, кому меньше сорока, большая часть служила иначе. Парни два года выносили мусор, ухаживали за тяжелыми больными, делали другую психологически тяжелую, непрестижную, грязную работу.

Наверное, это логично: в начале самостоятельной жизни показать человеку изнанку жизни. В конце концов, если парень (или девушка) послушают хрип умирающих и повыносят ведра с бинтами, пахнущие медикаментами и человеческим гноем, они явно не умрут. Вреда никакого, польза как будто видна. Но ведь девушек это не касается.

Граждане равны — но одни из них равнее других, потому что не должны отдавать два года своей жизни на общественные нужды. А другие менее равны, потому что должны отдавать.

Я что, хочу заставить женщин служить в армии?! Уверен, мне непременно припишут такое желание: ведь лучший способ вести спор — это приписать оппоненту какую-нибудь глупость и с нею «блистательно» спорить.

Но я всего лишь хочу показать, что люди разного пола даже в законе — не равны.

ВТОРОЕ. Любой закон исполняют люди. В обществе всегда есть представление, как надо применять тот или иной закон и что при этом делать. Теоретически при разводе права супругов на детей — равные. Раньше это было не так — при разводе детей забирал себе муж: ведь дети носят его фамилию! Даже если дети были от первого мужа (вдовца, например) при разводе со вторым мужем (не отцом детей) — дети оставались второму мужу, если первый уже умер. Эта ситуация всплывает в фильме Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»; действие фильма разворачивается в начале ХХ века.

Теперь все не так, но вот незадача! Раньше все было строго по закону, а теперь все теоретически по закону, а практически — вовсе не по закону, а по укоренившемуся обычаю. Обычай же прост — дети остаются с матерью. Остаются — и все. Разговор закончен, нет вопросов.

И вообще при разводе — вроде бы люди в законе равны… Но что происходит в реальности? Мораль недовольна разделами имущества: не по-мужски. Наживали вместе, но мужчина уходит, обеспечивая жену — если он богат; оставляя имущество жене, если беден. Мужчина унес из дома больше, чем бритвенный прибор?! Ах он негодник! Мораль ополчается на такого ужасного типа.

Даже если мужчина ведет себя вполне «правильно», на него ополчается закон. Вот в Красноярске жил один студент… Его папа занимал важную должность на одном руднике, а парень поступил в Медицинский институт. Учился он хорошо и охотно, только вот гиперсексуальность одолевала, и парень женился в конце первого курса.

— Раз так — зарабатывай сам! — пожал плечами сановный, но разумный папа.

Сын так и делал. Вот только жена была вечно недовольна и к тому же частенько пьяна. Ей хотелось не учиться, а развлекаться. Она рассчитывала, что став женой сына обеспеченных родителей, сможет покупать наряды и шататься по ресторанам. А тут скучный муж, вечно сидящий за книгами…

Вскоре молодая женщина забеременела, какое-то время все радовались — и папа, и сын. Они наивно думали, что теперь она остепениться и образумится. А счастливая мама вышла из роддома, принесла малыша к квартире папы, позвонила и ушла. Папа обнаружил на коврике под дверью вопящий сверток. С тех пор он стал жить вдвоем с новорожденной дочерью.