Гефсиманское время (сборник)

«Я простой рабочий и могу сказать о себе, что никогда не состоял в партии, не потому что я ненавидел эту систему, а просто из соображения, что партийный билет был корочкой для куска хлеба определенной части ее членов. А я не нуждался о том, что останусь без куска хлеба. Я и сейчас об это не думаю, так как имею достаточную квалификацию, да и не одну профессию. Теперь мне 56 лет, и будет просто смешно, чтоб я в свои года уже лживо перестроился в новые демократические порядки. Зато люди, которые вчера еще сидели в партаппаратах и на руководящих должностях, быстро перепрыгнули на тот берег, прихватывая высшие должностные кресла и еще пуще разваливают страну, огульно ее грабят на этот раз. Я помню послевоенное время, разруху и голод, когда карали, сажали за 1 кг. зерна, картофеля. Мы понимали, голод был, но воровать нельзя. А сейчас крадут эшелонами, и не голодные, а которые бесятся с жиру. Уж если сажать, хоть миллионы таких, то надо сажать. Их надо лишать свободы и такой демократии. Аферистов, кто людей обманул – сажать. Зато сейчас с каждого честного заработанного рубля заставляют честных людей платить чудовищно налоги. Да, я согласен, что в магазине есть почти всё, чего не было в социалистическом магазине, но какой толк, если всю зарплату можно проесть за неделю. Имею двоих детей, уже взрослых детей, мужчин, у которых уже есть свои семьи. Мои сыновья тоже не состоят в партиях. Но у них нет больше права на труд. Могут вышвырнуть с работы. Могут зарплату не платить».

«Пишет вам рядовой россиянин. С потолка Президента и Правительства – я баран и быдло. Хочу поделиться своим житьем и высказать мое личное отношение к сегодняшнему дню (где так вольно дышит человек).

Родился я не под счастливой звездой. Мать была неграмотной деревенской женщиной. Четыре года ходила в первый класс, т. е. каждый год до первых морозов. Отца не помню. Погиб под Сталинградом без вести. Рос я в Приморье. Есть такой поселок Липоведы. Жили в бараке. В комнате 3 на 5 метров. Нас – детей – было трое. Холод и голод ощущается детством до сих пор. С горем пополам окончил семь классов. По просьбе матери пошел учиться в Р. У. г. Владивостока по специальности судовой сборщик. Ее родной брат по этой части был мастером. И меня мать хотела видеть в этой форме. Когда я первый раз попал на судостроительный завод, где в то время, находясь в цехе, необходимо было кричать на ухо, я плакал. Это был ад. Это было в 1952 году. Прошло два года, и я стал работягой. В то время уже болела моя мама смертельной болезнью. Белокровие. Уволиться почти невозможно с завода. Куча справок. Увольняюсь. Еду домой. Маме 40 лет. Мать перед смертью просила меня, чтобы я после ее смерти не бросил брата с сестрой. Я даю обещание. Этим обещанием похоронил все свои мечты. Так для меня наступили тяжелые дни.

Я здоровьем не блистал. Надо было добывать хлеб. Я не мог устроиться на работу. На шахту не брали. Поселок небольшой. Мои слезы в комсомоле и КПСС не пробивали. Им было наплевать. И только на стройке шахтуправления меня приняли разнорабочим. Сменил молоток и зубило на лом и кирку. Зима, лом, траншея. Добываю хлеб. От недоедания, мерзлой земли в глазах искры. Мне советуют младшего брата устроить в интернат. Я все пороги обил в г. Уссурийске. Добрался до самых верхов, но никто меня не понял. Сестра желает учиться в техникуме. Мой заработок на стройке 700–800 рублей по тем временам. Сестре надо помогать. Не выдержала, пошла работать. Я с братом уезжаю на вновь строящийся завод по ремонту атомных лодок, его теперь часто по центральному ТВ показывают – бастуют. Одиннадцать лет отдал заводу. Учился заочно. Работал судовым сборщиком. Избирался освобожденным председателем цехкома. Работал инженером, ст. инженером, мастером, нормировщиком. Вступил в партию КПСС. В стране был подъем производства. И в магазинах было что-то. Шли шестидесятые годы (в бытность Хрущева).

По семейным обстоятельствам переезжаю во Владивосток. Работаю на инструментальном заводе в должности ст. инженера. Масса обязанностей по общественной работе: член партийного бюро, член профкома, «постоянный председатель» по выборам в Верховный совет, краевые и местные советы, командир народной дружины. Но языка за зубами удержать не смог. На заводе скандал между сторонниками старшего инженера и директора. Письмо в газету «Правда» послужило поводом для раздора. Нас – членов бюро – стали пытать, то есть отношение к письму, – комиссия из крайкома партии. Прямо и четко говорю, что необходимо проверить все факты в письме и наказать виновного по фактам. Мое выступление не понравилось комиссии, правда, наказали обе стороны. А через некоторое время идет обмен партийных билетов. Идет собеседование. А получать билет надо было у первого. Если б вы знали, как он этот билет крутил, как он сожалел, что мне его обменяли. Все мне припомнил.

Вот уже двадцать лет я живу на одном месте. Завод с ноября месяца закрыт на неопределенный строк. Нет заказов. Я не у дел. Нас не увольняют и не дают работы.