Где-то у Проциона

А потом вечность схлопнулась. Превратилась в точку, в ничто, в ноль, стала еще меньше и начала расширяться обратно до бесконечного размера. Вокруг разлетались во все стороны элементарные частицы. От скорости превращаясь в звезды и галактики и собственной тяжестью разверзая бездну, куда рушилось все, в том числе и продолжавший оставаться лишенным подвижности Лунин. И это тянулось еще одну бесконечность времени. А затем снова вывернулось наизнанку. И понеслось по новой – неизвестно куда, неизвестно зачем, неизвестно как.

Лунина волокло, вертело и швыряло как щепку в водовороте. И при этом умудрялось как-то сохранять абсолютный каменный покой. Сколько раз его схлопывало до состояния точки и размазывало по вселенной – он не мог бы сказать даже под пыткой. Да и кто он сам такой – тоже. Он не помнил ни имени, ни фамилии, ни планеты Земля. Он – просто был. Или не был – когда схлопывался. А потом был снова. И снова – не был. И это было непереносимо…

Все кончилось совершенно внезапно.

По глазам ударил свет, что-то пронзило тело – раз, другой… И Лунин вдруг понял, что лежит на столе томографа – как в день своего прибытия в этот мир – а над ним стоит Башкирцев с пустым инъектором в руке и бьет его по щекам (Лунина, не инъектор).

Лунин рывком сел.

– М-мать! – сказал он. – Что это было?

– Ничего, – ответил Башкирцев, отбрасывая шприц. – Чистая психика. Наши эскулапы называют это "дыханием вечности". Или "циклами Брамы". Сознание так реагирует на полное отсутствие впечатлений. Ты как себя сейчас чувствуешь?

Лунин покрутил головой, пошевелился, ощупал себя.

– Да вроде все нормально, – сообщил он. – Я здесь, а не на том конце Вселенной.

– Тогда вставай! У нас не так много времени, чтобы его попусту тратить.

Вадим слез со стола и огляделся.

Они и в самом деле находились в точно таком же помещении, в каком Кремер встречал Вадима после записи. Только саркофагов здесь было два, а не один, как прошлый раз.

– Пошли! – скомандовал Башкирцев.

Они вышли в коридор и так же, как и тогда, добрались до мембраны. Башкирцев шагнул в нее. Лунин – следом.

И окунулся в теплую черноту южной ночи.

Легкий ветерок нес запахи моря, сухой травы, земли… Над головой через разрывы облаков светила очень большая и яркая луна – уже усвоенный Луниным признак искусственной реальности: луна была больше в несколько раз, как и здешнее искусственное солнце и не имела на своей поверхности никаких признаков рельефа. Просто гладкий белый плафон. Где-то в темноте отчетливо и оглушительно стрекотали цикады.

Лунин с Башкирцевым стояли на вершине холма, рядом с какой-то каменной глыбой, на которой чернело пятно телепорта. Вдали перед ними ровной, загибающейся к горизонту, составленному линией облаков, плоскостью расстилалось море. Морскую гладь обрамляла изогнутая дуга залива с одной стороны ограниченная обрывистым мысом, а с другой горой очень похожей на Аю-Даг. Ландшафтные дизайнеры явно вдохновлялись при разработке данной местности крымскими рельефами. Белые корпуса зданий по берегам бухты только дополняли эту картину.

– Ночь здесь, – сказал Башкирцев. Хотя это и так было понятно. – Жалко. Днем было бы лучше. Но ладно… Нам – туда…

Он кивком указал Лунину примерно на середину бухты.

– Поторопимся!

Вадим хотел, было поинтересоваться, как это у них получится за десять-то минут, но не успел.

Башкирцев ухватил его за плече выше локтя, шагнул вперед… И Вадим, раскрыв рот, увидел, как земля ушла из-под ног, в ушах загудел ветер, а берег бухты с пятнами зданий стремительно понесся навстречу.

– Некогда нам пешком ходить! – сквозь свист набегающего потока прокричал Башкирцев, каким-то непонятным образом направляя полет на площадку перед одним из корпусов, по виду напоминавших санаторий.

– А… да… Ага… – только и смог выдавить из себя Вадим.

В следующую секунду ноги их коснулись земли.

5

– Черт! Блин! Как вы это?!… – удивился Лунин, ежась от пробравшего его холода: поток встречного воздуха на такой скорости был совсем даже не теплым.

Башкирцев покосился на него.

– А ты все еще думаешь, что дышишь воздухом здесь? – усмехнулся он.

И в этом, похоже, не было никакой шутки.

Но додумать эту мысль до конца у Вадима времени не оказалось.

– Идем! – кивком позвал его за собой Башкирцев, почти бегом устремляясь к входу в здание.

Лунин побежал следом.

Они почти ворвались в вестибюль, где возле похожей на гостиничную стойки перед мониторами сидела средних лет женщина в белом халате. При их появлении она удивленно вскинула голову.

– Андрей Ильич? Что случилось?

– Ровным счетом ничего, Валюша! – поторопился успокоить ее Башкирцев. – Просто я обещал прошлый раз Петьке подарок – да забыл. А сейчас придется к астероидам лететь на черт знает сколько времени. Вот я и решил на потом не откладывать…

– Но почему ночью?…

Брови дежурной сошлись на переносице.

Она строго посмотрела на Башкирцева, потом на Вадима.

– Валентина, – быстро сказал Башкирцев. – У нас совсем почти нет времени. Можно я к Петьке пройду?

– Да ведь спят они все… – неуверенно ответила Валентина.