Где собака зарыта

Осторожно копать? Что это значит? Может, стоит копать помедленнее? Я не знал, как это сделать, у меня была только одна скорость копания – полный газ и пока не надоест. Берни работал в устойчивом ритме: вонзал лопату в землю, перекидывал грязь через плечо, и снова, и снова. Совсем неплохо. Но у меня было целых четыре лапы, так что соревноваться со мной было бессмысленно. Видели бы вы, как я отправлял в полет эту землю! За мной вздымались целые фонтаны земли. Мы копали при свете луны, и копали, и копали, пока…

Лязг.

Лопата ударилась о что-то твердое. Берни остановился, я тоже. Он отложил лопату в сторону, взял фонарик, опустился на колени и принялся расчищать грязь рукой. Другой рукой он направил в яму фонарик, и его луч осветил что-то твердое, изогнутое, желтое. Твердый, изогнутый и желтый? Я понятия не имел, что это могло бы быть.

Берни замер.

– О боже.

Он сделал несколько шагов назад, положил фонарик на камень и начал рыть другую яму, копая не просто быстро, а с какой-то дикой, остервенелой яростью. На его коже серебрился пот. А его лицо: это выражение напугало меня. Я сел неподвижно. Яма становилась все больше и больше. В луче фонарика я видел все новые штуки: стеклянное окно, дворники, короткий закругленный капот. Эй! Это же машина. Там, внизу, закопали машину. И не просто машину, а желтый фольксваген-жук – это была машина Сьюзи. Что происходит?

Я посмотрел на Берни. Его глаза наполнились слезами, они скатывались вниз по грязному лицу, оставляя после себя светлые дорожки. Он отбросил лопату в сторону, опустился на капот машины, сметая грязь руками. Все быстрее, и быстрее, и быстрее, задыхаясь от усилий. Затем он посветил фонариком прямо в лобовое стекло.

Луч дрожал и постоянно смещался, но я смог разглядеть сидящего на водительском сидении человека – мертвого человека, как я уже понял по запаху. Я смотрел на это, сидя на краю ямы и глядя поверх плеча Берни.

За рулем машины Сьюзи сидела мертвая женщина, но это была не Сьюзи.

Это была Аделина.

Глава двадцать пятая

Рано утром следующего дня мы отправились на ранчо Рио-Локо, следуя за патрульной машиной лейтенанта Стайна. Мы с Берни так и не смогли поспать, особенно потому, что рядом с Ред-Баттом стало донельзя оживленно – отовсюду съехались копы и тяжелая техника. Мне очень редко не удается выспаться. Я люблю вздремнуть каждое утро и после обеда, плюс долго сплю ночью – само собой разумеется – а иногда и вечером, особенно, например, после того, как сытно отужинаю большим стейком. Когда я не выспался, на меня накатывает странное чувство – словно что-то очень сильное тянет мои веки вниз. Я чувствовал это и сейчас, пока сидел на переднем кресле машины, и сидел я, возможно, не так прямо, как обычно.

Мы прошли мимо загона – сегодня он был пуст, и запаха белой лошади совсем не чувствовалось – и подошли к газону, подстриженному, словно поле для гольфа. Раньше я его не замечал. Как я уже, наверное, успел упомянуть – больше всего я люблю вот так вот подстриженные газоны. Внезапно я почувствовал себя немного бодрее. И даже не столько из-за того, что моим лапам не терпелось пройтись по этому газону, сколько из-за того, кого я на нем увидел: Принцессу! Она была на поводке и бежала, быстро перебирая лапками и высоко подняв голову. Нэнси держала в руках поводок и бежала следом за ней – на самом деле, просто шла, потому что у Принцессы были очень короткие лапки. Граф сидел в кресле с блокнотом на коленях и дымящейся чашкой, стоящей в подстаканнике. Он улыбался и хлопал в ладоши. На нем были его блестящие сапоги для верховой езды, а короткий хлыст – которым он заставлял лошадь прыгать через барьер – лежал на земле рядом. Мы припарковались и подошли к ним – я, Берни и лейтенант Стайн.

Они повернулись к нам и замолчали. Заметив меня, Принцесса начала лаять. Можно было бы подумать, что она сердится, но я-то ее знал. Принцесса оказалась довольно свирепой личностью – такой же свирепой, как некоторые из моих здоровенных приятелей-громил, таких как Спайк или генерал Борегар, а может быть, даже и более свирепой, но я знал, что на самом деле я ей нравлюсь.

– Да? – сказал граф, окидывая нас внимательным взглядом быстрых темных глаз. – Что такое?

Мы подошли к краю газона. Лейтенант и Берни остановились, и я тоже.

– Вам следует приготовиться к плохим новостям, – сказал лейтенант Стайн. Нэнси прикрыла рот рукой.

– Какие плохие новости?

Лейтенант взглянул на Берни, возможно, в надежде, что тот что-то скажет, но Берни молчал. Тогда лейтенант Стайн вновь повернулся к графу.

– Ваша жена мертва.

Боргезе поднялся со стула, медленно, слегка пошатываясь, и едва не потерял равновесие.

Из подстаканника выпала опрокинутая чашка, разливая свое содержимое на газон.

– Ее убили, – продолжил лейтенант. – Мне жаль.

Боргезе опустил голову, прикрыл глаза рукой. Он носил массивные золотые часы, которые поблескивали на солнце. Я сел, и Принцесса тоже села. Никто не шевелился.

Где-то неподалеку заржала лошадь.