Где я, там смерть

Он был чутким и мягким. Он всегда знал, что нужно сказать, что сделать. Он всегда мог поднять ей настроение, развеселить, рассмешить. С ним было интересно. Порой, особенно в последнее время, Кэрол казалось, что она его ненавидит, злясь на него за то, что встал между ней и Куртни. Но на самом деле он был для нее самым лучшим, самым хорошим, самым надежным. И очень дорогим. Не отец, не брат, не любовник, не муж, не друг, не родственник. Кто же он для нее? Давно Кэрол задалась этим вопросом, но так и не могла найти на него ответ. Для нее он был просто Рэй. Странный, необычный. Ветреный и вместе с тем надежный. Легкомысленный и серьезный. Мальчишка и мужчина. Безжалостный с одними, и сердечный с другими. Кому-то причинявший без зазрения совести боль, а какого-то утешающий от всей души. Жертвующий кем-то ради себя, и приносящий в жертву себя ради другого… Как жесток и безжалостен он всегда с Куртни, и как мягок и добр с нею… И как видна эта разница, к которой он относится к ним обеим.

Она причинила боль им обоим, и ему, и Куртни, обоих сделала несчастными. И страдает от этого сама. Она приносит только одно несчастье, всем, кто рядом с ней. Где она — там боль и слезы, там горе и смерть. Она сама есть скопление боли, слез, горя и смерти. Это есть она.

Она погубила даже несчастную девочку-калеку. Не появись она в ее жизни, не отдай ей кольцо, не подъехала бы к ней эта девочка, чтобы его вернуть, не увидела бы Тима и не потеряла бы желание жить. Дороги ее и Кэрол пересеклись всего лишь на мгновенье, и этого было достаточно, чтобы путь девочки прервался, обрезанный, как от соприкосновения бумаги и ножа. Бумага — это жизненный путь девочки, а нож — путь ее, Кэрол. Она шла вперед и срезала все чужие дорожки, осмелившиеся с ней перехлестнуться.

Она заставила себя встать, постелить постель, и раздеться. И только она выпила снотворного и собралась снова лечь, как раздался требовательный звонок в дверь. Кэрол подкралась к двери и заглянула в глазок.

— Открывай, чего смотришь! — прозвучал за дверью раздраженный голос Джека. Кровь застучала у нее в висках, а дыхание стало тяжелым от нахлынувших на нее эмоций. Как он узнал? Нора… Только она могла позвонить ему и сообщить, что она собрала чемоданы и ушла. Ушла с Рэем.

— Уходи! — отозвалась Кэрол резко и неприветливо.

— Открывай, твою мать! Или я разнесу эту чертову дверь в щепки! — закричал он грубо, и Кэрол вздрогнула. Он в ярости, а она всегда боялась его в таком расположении духа. Она задрожала. В ушах ее вдруг зазвучал голос Элен, ломившейся в дверь ее комнаты:

— Открывай, дрянь!

А она сидела и тряслась от страха, моля Бога, чтобы она ушла.

Сейчас она почувствовала то же самое, словно вернулась в свое детство, в свою комнату, в которую пыталась вторгнуться опасность…

Боже, сделай так, чтобы он ушел.

Кэрол попятилась назад, отходя от двери.

— Ну, ладно. Тогда я сам открою, и пеняй на себя.

Кэрол услышала, как с той стороны задвигался в замке ключ, и окаменела, стоя перед дверью в одной ночной рубашке и тапочках. Она не пошевелилась, когда дверь резко распахнулась, и в прихожую влетел разъяренный Джек. Остановившись, он посмотрел на нее почерневшими глазами.

— Он здесь? — неожиданно тихо спросил он.

На лице Кэрол на мгновенье отразилась растерянность. И тут ей стало дурно, когда она представила, что было бы, если бы Джек пришел немногим раньше… или если бы Рэй не ушел. И дверь была не заперта. Да и все равно у него был ключ.

У нее сдавило дыхание, когда она увидела позади Джека свои разорванные трусики, лежащие у самого шкафчика для обуви. Он проскочил мимо, не заметив, но если он обернется и опустит взгляд…

Она смотрела на него, боясь отвести глаза, и не смотря больше на пол, чтобы он не проследил за ее взглядом и не увидел то, что привело ее в такой ужас. Боже, как она могла про них забыть!

Он прошел мимо нее, оттолкнув ее с дороги, вглубь квартиры, в спальню, потом в гостиную… Кэрол рванулась к двери и, схватив трусики, засунула в шкафчик. Подскочив, она обернулась и увидела, что он выходит из кухни. Резко остановившись, он сдвинул брови и прищурился, и, внимательно посмотрев на Кэрол, перевел взгляд на шкафчик. Сердце Кэрол ушло в пятки.

— Что это ты там спрятала?

Он подскочил к ней, прежде чем она смогла что-нибудь ответить, и, отшвырнув ее в сторону, упал на колени и распахнул дверцы шкафчика. Секунду он смотрел на несколько пар обуви, оставленные Кэрол здесь еще с тех пор, как она тут жила, потом стал хватать одну за другой и заглядывать внутрь. Наклонившись, Кэрол в ярости толкнула его в плечо и вырвала из рук туфлю.

— Хватит рыться в моих вещах! Убирайся отсюда, сволочь!

— Как ты меня назвала?

— Сволочь! Бессовестная лживая сволочь!