Где я, там смерть

— Успокойся, любимая, не плачь. Все хорошо. Я не мог тебя предупредить, извини, — он погладил ее по голове, а потом заскользил ладонями по ее телу, соблазнительные формы и тепло которого не мешала ему ощущать тонкая ткань пеньюара. Кэрол подняла к нему залитые слезами глаза и со страданием на лице коснулась пальцами его припухших разбитых скул. По щекам ее снова побежали слезы.

— Это Джек? Это он сделал? Тебе больно? О-о, а что у тебя с рукой? Кровь… смотри, кровь пропиталась сквозь повязку. Что с рукой?

— Ничего, милая, ерунда. Все заживет.

— Я же говорила… говорила… — Кэрол закрыла лицо руками, уткнувшись головой ему в грудь. — Он же зверь… Он все знает, да?

— Нет, ничего он не знает. Если бы знал, я бы сейчас перед тобой не стоял. Я выкрутился. Это главное.

— Выкрутился? — Кэрол снова взглянула на него, не веря в это. — Но как тебе удалось?

Рэй тяжело вздохнул и грустно улыбнулся, отводя переполненные болью глаза.

— Удалось, как видишь.

Кэрол внимательнее всмотрелась в его избитое и необычно бледное лицо, и сразу заметила, как оно осунулось, отчего казалось похудевшим и измученным. Сердце ее заныло, когда она попыталась представить, какой была для него эта ночь, и что он пережил. Зная Джека, она понимала, что Рэю пришлось нелегко. Но поразительно, что он сумел выскользнуть из цепких рук Джека! Как? Неужели перехитрил?

Она хотела расспросить обо всем, но заметила, что Рэй с трудом держится на ногах, а в глазах его появилась мука, которую он уже не в силах был скрывать.

— Ложись, — обняв за талию, Кэрол подвела его к кровати и, откинув покрывало, осторожно уложила его на мягкие простыни. Откинувшись на подушки, Рэй закрыл глаза, подавляя гримасу боли, исказившую его лицо. Руку пронзала нарастающая боль, как будто нож африканца снова ковырял его мышцы. Тело налилось тяжестью и непреодолимой слабостью, казалось, каждая косточка, каждый мускул, каждая клеточка ныла и болела от перенесенных побоев. Ожоги, оставленные сигаретой, горели. Почувствовав себя в безопасности, рядом с Кэрол, он вдруг совсем обессилел, не в состоянии больше сопротивляться своему изможденному состоянию.

— Рэй, тебе плохо? Тебе надо в больницу…

— Нет, я уже был у врача. Со мной все в порядке. Пожалуйста, помоги мне раздеться.

Кэрол расстегнула пуговицы на рубашке и осторожно сняла ее с него.

С недоумением она стала разглядывать маленькие темные пятнышки на его шее, груди, на лице.

— Что это? — прошептала она и, освобождая его руки от рукавов, заметила такие же пятна и на руках. — Это ожоги? Боже мой… что он с тобой делал?

Она застонала, сжавшись рядом на краешке постели. Приподнявшись, Рэй взял ее за плечи и притянул к себе. Обняв ее, он положил ее рядом, страстно целуя в губы.

— Что бы он ни делал, это не помешает мне тебя любить, — прошептал он, развязывая пояс на пеньюаре.

Неторопливо он раздвинул полочки, открывая себе на обозрение прекрасное тело в роскошном белье, в котором он грезил ее видеть. Мгновенье он просто смотрел на нее, тяжело дыша.

— Ох… какая же ты… — простонал он и зарылся лицом в пышную нежную грудь. Пальцы девушки погрузились в его волосы, она выгнулась навстречу его ласкам, прикрыв от удовольствия глаза.

Он опустился на спину, отдаваясь во власть ее рук и губ, стремящихся унять его боль и утешить взбудораженную душу, переполненную гневом от пережитых унижений и издевательств. Что ж, Кэрол это компенсирует. Ее ласки — это гораздо большее унижение для Рэндэла, чем то, которому он подверг его, Рэя. И не смотря на свое избитое тело, Рэй ощущал себя победителем. Боль уступила место наслаждению, заставив его забыть обо всем неприятном, что произошло с ним, он думал только о женщине, прекрасной, соблазнительной, любуясь ее восхитительным телом, которое столько лет не давало ему покоя, изводя мучительной страстью.

— Рэй… — Кэрол села ему на живот, возвышаясь над ним своей дерзкой обнаженной красотой и позволяя ему ласкать свое тело не только взглядом, но и жадными нетерпеливыми руками.

— Что? — прохрипел он, задыхаясь от переполнявшего его желания и не желая больше ждать ни секунды, и погладил ее бедра, притягивая к себе. Но девушка неожиданно напряглась, воспротивившись.

— Я не хочу так больше… мы должны быть осторожнее, — дрожащим от возбуждения голосом сказала Кэрол.

— О чем ты? — бездумно отозвался он и, сев, впился в ее рот, прижимая ее к себе все плотнее.

— О том, что если ты не бесплодный, то я могу забеременеть! — раздраженно ответила Кэрол, уже сама страдая от нетерпения и злясь, что не может, как раньше, забыть обо всем и просто отдаться безумству их страсти. Она злилась на него, потому что он об этом не думал, не позаботился о безопасности, чтобы они могли, ни о чем не заботясь, придаваться удовольствиям.

— А-а… хорошо… — также бездумно ответил он и, сжав ладонями ее ягодицы, приподнял и медленно опустил, погружаясь в ее тело.

— Что — хорошо?

— Если забеременеешь.

Девушка дернулась в его объятиях и попыталась вырваться.

— Эй! Ты чего? — очнулся он. — Я что-то не то сказал?

— Я не хочу беременеть! Ты спятил!