Где я, там смерть

Джек молчал, мрачный, понурый, с долей удивления изучая взглядом свою жену, словно не мог поверить, что это она и все, что происходит, это с ней, все, о чем сейчас говорит доктор — это все о ней. Что его тихая нежная Кэрол, такая добрая и беззлобная девочка, опасна, да еще настолько, что ее нельзя выпускать в общество. Но он сам был свидетелем того, что с ней случалось и в кого она превращалась — в злобную безумицу, бросающуюся на него с ножом или с пугающей жестокостью пытающуюся размозжить ему голову табуреткой. Не мог забыть полный ужаса взгляд Норы, которая уверяла, что хозяйка бросалась на нее с ножом и пыталась отрезать язык. И почему-то он верил Норе. Он знал ее много лет, она бы не стала так клеветать. Ему казалось, что он знал и Кэрол. Но она стала меняться так быстро и так явно, что он растерялся. Он уже не знал, чего от нее ожидать. Она шокировала его все больше. Он не все понимал, не мог некоторые вещи объяснить самому себе. У него было отвратительное и горькое чувство, что он теряет свою Кэрол, а на место его жены медленно, но неизбежно вползает кровожадная психопатка Элен, этот монстр в женском обличии, превращая его жизнь в кошмар.

Смотря на Кэрол, такую хрупкую, бледную, так не похожую на себя с этими седыми волосами, сильно похудевшую за последние четыре дня, он почувствовал укол болезненной жалости. Протянув руку, он робко, даже боязливо коснулся ее волос, словно боялся о них обжечься. Как будто на нее надели парик. С нежностью он погладил ее по голове.

Нет, он не позволит, чтобы она его покинула. Не допустит безумицу Элен к его Кэрол. Его жена станет прежней. Она не повторит судьбу своей матери, окончившей жизнь в дурдоме безнадежной психопаткой. Он спасет ее, как всегда спасал. Без него она погибнет. Понимала ли она это? Давно бы уже погибла. Когда-то он спас ее от тюрьмы, теперь спасет и от этих не менее страшных стен. Стен психиатрической больницы. В его личном понятии, это было еще страшнее обычной тюрьмы.

Она сорвала голос. Он помнил, как сорвал голос Мэтт, этот психопат, когда вопил в приступе своего безумия. Неужели с Кэрол происходит то же самое?

Джек обернулся к наблюдающему за ним доктору и вперил в него тяжелый решительный взгляд, требовательный, властный, не признающий компромиссов.

— Вы должны ее вылечить. Даже если это невозможно.

— Мистер Рэндэл, с таким понятием, как «невозможно», трудно бороться. Это слово говорит само за себя. Вы умный человек и должны понимать, что невозможно — значит невозможно.

— Нет. «Невозможно» — это то же «возможно», только для этого нужно поднапрячься. Невозможно — так говорят лентяи, не желающие бороться болваны. Надеюсь, что вы не из их числа. Если так, я подыщу для Кэрол другого доктора.

— Думаю, мы забегаем вперед. Речи о невозможности ее выздоровления пока нет. Так что специалисты по «невозможностям» вам пока не требуются, — Гейтс примирительно улыбнулся.

— Я просто хотел сказать, что у вас есть только один вариант — вылечить, — сухо сказал Джек. — Другого я не приемлю.

Гейтс не стал спорить. Он питал безграничное уважение перед знаменитым и всесильным адвокатом, но сейчас он казался ему неразумным. Любой нормальный человек должен понимать, что не все подвластно человеческой воле. Его, Джека, воле. Но когда-нибудь настанет момент, когда он это поймет, когда убедиться, что в жизни каждого человека бывают моменты, когда он бессилен что-либо изменить, не смотря на все свое желание и могущество. Судя по всему, таких ситуаций пока попросту не было в жизни Джека Рэндэла. Что ж, Гейтс искренне надеялся, что болезнь его жены не превратится в такую вот ситуацию. Как врач, он знал, что самое невыносимое и тяжелое бессилие испытывает человек, наблюдая за страданиями или смертью кого-то ему дорогого и любимого, и терзается, когда не может помочь и предотвратить все это. И в такие моменты человек осознает, насколько он ничтожен и беспомощен перед многими вещами… Перед судьбой и жизнью. Перед Богом, которому нельзя приказать. Придет время, и Джек Рэндэл это узнает по себе. Когда-нибудь жизнь поставит его на место и покажет, что не все ему подвластно.