Где я, там смерть

Ей очень шел черный цвет. Светлые прозрачные глаза становились ярче, распущенные волосы золотом переливались на красивой черной блузке с глубоким декольте. Узкая юбка подчеркивала стройную красивую фигуру. С некоторым недоумением Кэрол разглядывала себя, пытаясь понять, чем так привлекала Рэя. Что заставило его, такого ветреного легкомысленного мужчину, из всех женщин влюбится так именно в нее? У него были красивые женщины, Кэрол сама видела, во много раз красивее ее. Почему же он не полюбил ни одну из них, почему ему надо было влюбиться именно в нее и разрушить ее отношения с Куртни? Она вспомнила, что когда-то очень давно вот также стояла перед зеркалом в своей комнате в мотеле после их первой встречи и гадала, чем привлекла внимание такого роскошного мужчины? С тех пор многое изменилось в ее внешности, да и в ней самой. Теперь из зеркала на нее смотрела не худенькая девочка-подросток с узкими бедрами и плоской грудью, а взрослая женщина… очень женственная и довольно соблазнительная. Она была также красива, как и Элен. Только в Элен всегда бушевал огонь, а в ней преобладала нежность и какая-то загадочность. Она переняла от матери не только черты лица, но и фигуру. Привлекательную грудь, тонкую талию, широкие округлые бедра, длинные стройные ноги, гибкость и изящество. Кэрол часто казалось, что она просто превратилась в мать. Что Кэрол куда-то сгинула, и в ней возродилась Элен. А после смерти матери, ей стало казаться, что их сходство стало еще больше. И что-то от нрава матери тоже в ней было. Такая же бешенная, как мамаша, сказал Джек. И в чем-то он был прав. Неуравновешенность, жестокость и злоба сидели где-то в глубинах ее души. Переняла ли она их от матери, или нажила себе сама за свою нелегкую жизнь, наполненную обидами и болью, Кэрол не знала. Может, и то, и другое.

Кэрол не могла понять, почему Джек не хочет ее отпускать. Да, Патрик, семья, это, конечно, имеет для него большое значение. Но всему есть предел. Нельзя заставлять женщину, принуждать, ломать. Он без труда может найти ей замену, сотни замен. Может создать семью с той, которая будет перед ним преклоняться и любить таким, какой он есть, родит ему столько детей, сколько он захочет. Как Даяна, например. Ведь никто не разлучает его с Патриком, никто не хочет отобрать у него сына. Просто теперь они будут жить не в одном доме, а в разных. Но Кэрол не собиралась противиться их общению. Пусть общаются столько, сколько хотят. Пусть Патрик ходит к отцу, пусть остается с ним на неделю, на месяц, насколько захочет, а потом возвращается к ней. Пусть по очереди живет у нее, и у него. Главное, чтобы именно Парику было хорошо. Хотя Кэрол сильно сомневалась в том, что Джек сможет столько времени уделять мальчику. Работа, которую он ни за что и ни на что не променяет. И вряд ли Патрик захочет слоняться в одиночестве по дому, пока его отец на работе или в командировке. Надо поговорить об этом с Джеком, спокойно, без истерик и драк. Он должен понять, что все то, что он сломал, уже не восстановишь. Ее любовь, доверие, желание быть с ним, ее уважение и симпатию.

Сняв в шеи свой талисман с цветочком сирени, который ювелир превратил в изумительное украшение, она надела цепочку с крестиком. Накинув на плечи газовый черный шарфик с серебряными нитями, она надела солнцезащитные очки. Потом сняла с пальца обручальное кольцо, подаренное Джеком, и на его место надела кольцо, которое когда-то соединило ее с Мэттом.

Кольцо Джека она положила в коробочку и убрала в шкатулку с украшениями. Слезы вдруг выступили ей на глаза, но она совладала с собой и, поднеся руку к губам, поцеловала кольцо Мэтта. Она будет плакать о Мэтте, будет плакать всю оставшуюся жизнь, не стыдясь своей слабости, но она не прольет ни единой слезы из-за Джека. Она пообещала сама себе это. Хотя ей хотелось не только плакать, но и кричать от обиды и боли. Хотелось горько разрыдаться, когда пыталась замаскировать следы удара на лице, когда каждое движение руки отдавалось болью в плече. Она старалась подавить в себе страдания, но разжигала неприязнь и злобу, которые кипели в ее душе.

Звонок в дверь отвлек ее от горьких мыслей. Вздрогнув, Кэрол обернулась. Сердце забилось сильнее. Она осознала, что нервы ее напряжены до предела и готовы вот-вот разорваться. Она ощущала себя забитым со всех сторон зверьком, который не мог защититься от сыпавшихся на него ударов и с отчаянием и безнадежностью ждал очередного.

Глубоко вздохнув, Кэрол гордо выпрямилась и пошла открывать дверь. На пороге стоял посыльный с огромным букетом цветов.

— Для Кэролайн Рэндэл, — объявил он, смотря на нее с изумлением.