Где я, там смерть

— Рэй не вернулся домой.

Горло Кэрол сдавил внезапный спазм.

— И ты… ты пришла искать его ко мне? — с трудом выдавила она, смотря на Куртни широко раскрытыми и заблестевшими от слез глазами.

Куртни снова не ответила. Кэрол низко опустила голову, не выдержав ее тяжелого взгляда, по которому никогда нельзя было догадаться об ее мыслях. Кэрол сжала плечи и обхватила их руками, коснувшись стены, и тихо сказала, не поднимая головы, чтобы Куртни не увидела ее слез:

— Он помог мне занести вещи и ушел.

Страх за него, покинувший ее на эти несколько минут, вернулся. Она испуганно взглянула на Куртни.

— Боже… с ним что-то случилось?

— Нет, не думаю. Наверняка валяется в каком-нибудь баре в пьяном беспамятстве, утопив свое горе в стакане, после того, как ты его отвергла, — все также холодно сказала Куртни с таким видом, будто знала все, что здесь произошло. — Или спит в объятиях какой-нибудь красотки, выместив на ней свою неудовлетворенную страсть.

Кэрол почувствовала, как краснеет. Слова Куртни, ее тон отозвались страданием в ее душе. Куртни ненавидит ее. И она не может и не хочет больше это скрывать. «Железная» леди устала быть железной, потому что за этим прочным панцирем скрывалось сердце женщины, такое же, как и у всех, которое умело и любить, и ревновать, и страдать.

Кэрол старалась выглядеть спокойной и не показывать своего отчаяния.

— Может, все-таки следует поискать его?

— Нет. Я никогда за ним не бегала, когда он пропадал, и не собираюсь, тем более, теперь.

— Куртни, думаю, на этот раз стоит. У меня плохое предчувствие. Ему грозит опасность, я чувствую. Я видела страшный сон…

— И из-за твоего сна я должна отправиться сейчас, среди ночи, искать его по городу, неизвестно где? — резко ответила Куртни. — Надо было оставить его у себя, раз так волнуешься, чтобы он не искал утешения в другом месте!

Кэрол не нашлась, что ответить, убитая происходящим.

— Завтра я жду тебя с вещами. Думаю, с Джеком нам придется побороться. Без меня он тебя просто раздавит. Как только Рэй объявится, я тебе позвоню. Извини, что побеспокоила. Спокойной ночи.

И Куртни ушла, высокая, прямая, гордая. И чужая.

Закрыв за ней дверь, Кэрол вернулась в постель, чувствуя себя полностью обессиленной. Тело ее болело, но эта боль была ничем по сравнению с тем, что творилось у нее в душе. Она думала о Куртни. Думала о Рэе. Панический страх за него сводил ее с ума. Где же он? Почему не пришел домой? Неужели с ним что-то случилось? Она вспомнила Мэтта, о том, что он покончил с собой. Нет, нет, Рэй не станет этого делать… из-за нее… Но он действительно мог напиться, а ведь он за рулем.

Ужасные картины одна за другой представали перед ее мысленным взором, а она гнала их прочь. Она горячо молилась за него, пока снотворное снова не сморило ее. Но и во сне она не нашла забвения. Страшные ведения преследовали ее и там, с еще большей силой и ясностью. Она просыпалась с криками и рыданиями, и снова забывалась…

— Рэй! Рэй! Рэй! — умоляюще звала она и во сне и наяву.

Ей казалось, что она сходит с ума. Опять.

А под утро позвонила Куртни. Услышав в трубке ее голос, Кэрол почувствовала, как остановилось ее сердце. Она молчала и ждала, потому что не могла вымолвить ни слова, ни звука.

— Кэрол, ты слышишь меня? Рэй дома, можешь не переживать. Один из его приятелей нашел его в какой-то забегаловке и притащил домой. С ним все в порядке, если не считать того, что он смертельно пьян. Пьян настолько, что больше похож на мертвого, чем на пьяного. Я никогда еще не видела его в таком состоянии. Что же ты с ним сделала, девочка?

Кэрол со стоном бросила трубку. Почему Куртни стала с ней так жестока? В чем, в чем ее вина?

Утром она чувствовала себя ужасно. Плечо и подбитый глаз болели.

Если бы не кремация, она бы ни за что не высунулась сегодня на улицу. Поговорив с Куртни, она заставила себя собраться с силами и, освежившись и взбодрившись в душе, села перед зеркалом, чтобы попытаться сделать как можно незаметнее унизительное повреждения на лице. Пришлось накраситься немного сильнее, чем обычно. Но макияж не помог. Придется надеть темные очки, благо день обещал быть солнечным. Кэрол причесалась и оделась во все черное. Замерев перед зеркалом, она долго смотрела на себя.