Где я?

Сегодня толпа не уйдёт без кровавой жертвы. Не уйдёт без моей жизни. Кого ещё можно прилюдно казнить руками народа? Преступник, урод, горбун. Поэтому отозвали Оррика. Его симпатия могла помешать исполнению планов, а зачем лишаться своего лучшего человека?

Я нехорошо улыбнулся. Епископа тоже ждёт сюрприз. Мне не удалось продумать свою жизнь, но со смертью я как-нибудь справлюсь. Попадаться в лапы к длинноухим ублюдкам – самое глупое, что можно представить. Но на этот раз у меня был план.

Один из баронов оказался настолько любезен, что одолжил мне один из своих ножей-засапожников. Разумеется, за умеренную плату. Удобное средство для сведения счетов с жизнью. Если что-то пойдёт не так, достаточно легонько провести по горлу, а с текущим уровнем медицины смерть гарантирована.

Приготовления к ритуалу поиска в это время шли полным ходом. Высокие фигуры в балахонах выстроились в круг, и каждый правой рукой прикоснулся к артефакту, воздетому вверх. Заиграла музыка, как будто из ниоткуда. Незамысловатый мотив проникал в голову, словно крошечный бур, и принялся ковыряться в мыслях, образах. Сквозь музыку изредка пробивался речитатив, как будто проговаривали детскую считалку.

Я мотнул головой, сбрасывая наваждение. Ощущение чужеродного присутствия исчезло, оставив едва заметное давление на виски. Одного взгляда вокруг хватило, чтобы понять, что происходит что-то неладное. Люди рядом стояли с остекленевшими глазами, невидящим взором уставившись на поющих на сцене.

Инквизиторов, расположившихся рядом с хороводом, наваждение обошло стороной, а те, что стояли в оцеплении, ощутили его в полной мере. Те же безумные глаза навыкате и взгляд, словно стрелка компаса, указывающий в сторону поющих. Я нащупал рукоять ножа в рукаве и проверил, настолько свободно он выходит со своего места. Для себя я решил ждать до последнего – умирать совсем не хотелось.

Тональность речитатива пошла вверх. Балахоны закачались и двинулись по кругу, отбивая ритм ударами ног по дереву. Мне снова пришлось сопротивляться, на этот раз получилось гораздо быстрее. Что бы тут ни происходило, на меня программа не действовала.

Реакция высших иерархов церкви заставляла думать, что все идёт согласно выработанному плану. Теперь у меня отпали всяческие сомнения, на кого укажут Ловчие. Как же ловко все продумал святой отец! Уверения в безопасности звучали так искренне! Надо быть наивным простаком, чтобы попасться на эту уловку! Простаком вроде меня.

Я ещё раз огляделся. Если пытаться бежать, то сейчас! Кто сможет броситься в погоню? Стража так же, как и все остальные, пребывает в нирване. Или в аду, и у каждого он свой, персональный. Нож приятно холодил кожу на руке, но никакого чувства защищённости не давал. Мне хватало здравого смысла, чтобы понять: максимум, на что мне стоит надеяться, это прирезать себя. Драться на ножах – это последнее, что могло прийти в голову.

Речитатив резко смолк. Балахоны остановились. Сердце сбивчиво пыталось поймать свой ритм, по привычке отбивая мелодию поиска. Люди вокруг с шумом приходили в себя. Кто-то упал, кого-то успели подхватить свои. Момент был упущен.

Над площадью прокатилась тишина. Вязкая, оглушительная, звенящая. Мне показалось, что я не просто чувствую, но и слышу стук своего сердца. Рядом замерли соседи по группе. Кто-то, наверное, забывал дышать. Напряжение достигло высшей точки. Сейчас требовалось указать толпе, на кого обратить свой гнев.

Лиц под капюшонами было не разглядеть. Казалось, сама тьма смотрит на нас оттуда. Я физически ощущал давящий взгляд, ушедший куда-то в сторону. Меня или нет – билась безумная мысль. Если меня, успею ли выхватить нож?

Все десять невидимых радарных лучей медленно просеивали людей, как сквозь сито. Стража между группами постепенно отступила к периметру площади, и теперь толпу сдерживало лишь ожидание скорой развязки.

Все десять рук одновременно поднялись и указали прямо на мою группу. Я отшатнулся, попытавшись достать нож из рукава, и теперь было понятно, насколько неудачный план пришел мне в голову. Нож пропорол рукав и зацепился за ткань изнутри. Достать его, не распоров куртки, не было ни малейшей возможности.

В этот момент я обратил внимание, что вокруг меня образовалась пустота. Конец! Так глупо попасться!

Я повернулся и обнаружил, что оказался в круге не один. Парень с девушкой, прижавшись друг к другу, обречённо оглядывались, но вокруг были только чужие, враждебные лица и сжавшиеся кулаки. Что происходит? Причём тут эти двое? Я даже забыл про нож, так и торчавший из рукава. Но почему они?

– Эй, юродивый, отойди от этих гнид, не доводи до греха! – меня схватили чьи-то руки и рывком втянули в толпу.

– Да, парень, не мешай, тут и зашибить недолго, – прогудели над ухом, но я так и не увидел автора слов. Доброхоты и желающие встать на мое место усиленно оттесняли меня от центра, образовавшегося по воле Ловчих.