Где апельсины зреют

— Да ужъ чортъ съ нимъ! Позавтракаемъ сегодня у него. Покрайности здсь въ гостинниц ни на какую игорную вертушку не нарвешься. А то начнешь ресторанъ отыскивать и опять въ новый игорный вертепъ съ вертушками попадешь, — ршилъ Конуринъ.

Николай Ивановичъ не возражалъ.

— Вуй, вуй… Ну, деженонъ ожурдюи ше ву, — кивнула французу Глафира Семеновна.

Французъ поклонился и вышелъ.

XX

Позавтракавъ за табльдотомъ въ своей гостиннщ, супруги Ивановы и Конуринъ вышли на берегъ моря, чтобы отправиться на “Весенній праздникъ цвтовъ”. На бульвар Jett'e Promenade, залитомъ ослпительнымъ солнцемъ, были толпы публики. Пестрли разноцвтные раскрытые зонтики. Толпы стремились по направленію къ Promenade des Anglais, гд былъ назначенъ праздникъ и гд были выстроены мста для публики. Почти каждый изъ публики имлъ у себя на груди по бутоньерк съ розой, многіе несли съ собой громадные букеты изъ розъ. Вс были съ цвтами. Даже колясочки, въ которыхъ няньки везли дтей, и т были убраны цвтами. Цвты были на сбру лошадей у прозжавшихъ экипажей, на шляпахъ извощиковъ, даже на ошейникахъ комнатныхъ собаченокъ, сопровождавшихъ своихъ хозяевъ. Балконы домовъ, выходящихъ на берегъ моря, убранные гирляндами зелени, были переполнены публикой, пестрющей цвтными зонтиками и цвтами. Вс окна были открыты и въ нихъ виднлись головы публики и цвты. Продавцы и продавщицы цвтовъ встрчались на каждомъ шагу и предлагали свой товаръ.

— Надо и намъ купить себ по розочк въ петличку, а то мы словно обсвки въ пол, сказалъ Конуринъ и тотчасъ пріобрлъ за полфранка три бутоньерки съ розами, одну изъ коихъ поднесъ Глафир Семеновн.

Но вотъ и Promenade des Anglais, вотъ и мста для зрителей, убранныя гирляндами зелени. Конуринъ и Ивановы предъявили свои билеты, сли на стулья и стали смотрть на дорогу, приготовленную для катающихся въ экипажахъ и декорированную выстроившимися въ рядъ солдатами національной гвардіи съ старыми пистонными ружьями у ноги, въ мдныхъ каскахъ съ конскими гривами, ниспадающими на спину. По дорог сновали взадъ и впередъ съ корзинами цвтовъ сотни смуглыхъ оборванцевъ — мужчинъ, женщинъ и дтей, — выкрикивали свои товары и совали ихъ въ мста для публики.

— Un franc la corbeille! Cent bouquets pour un franc! — раздавались ихъ гортанные возгласы съ сильнымъ итальянскимъ акцентомъ.

— Господи! Сколько цвтовъ-то! покачалъ головой Конуринъ. — Не будетъ-ли ужъ и здсь какой-нибудь игры въ цвты, въ род лошадокъ или поздовъ желзной дороги? Напередъ говорю — единаго франка не поставлю.

— Что вы, Иванъ Кондратьичъ… Какая-же можетъ быть тутъ игра! откликнулась Глафира Семеновна.

— И, матушка, здсь придумаютъ! Здсь специвалисты. Скажи мн въ Петербург, что можно проиграть триста французскихъ четвертаковъ въ дтскую вертушку съ лошадками и поздами — ни въ жизнь не поврилъ-бы, а вотъ они проиграны у меня.

Но вотъ раздался пушечный выстрлъ и послышалась музыка. На дорог началась процессія праздника. Впереди шелъ оркестръ музыки горныхъ стрлковъ въ синихъ мундирныхъ пиджакахъ, въ синихъ фуражкахъ съ широкими днами безъ околышковъ и козырьковъ; дале несли разноцвтныя знамена, разввающіяся хоругви, прохала колесница, нагруженная и убранная цвтами отъ сбруи лошадей до колесъ, и, наконецъ, показались экипажи съ катающимися и также нагруженные корзинами цвтовъ. Нкоторые изъ катающихся были въ блыхъ костюмахъ Пьеро, нкоторые — одтые маркизами начала прошлаго столтія, въ напудренныхъ парикахъ. Попадались дущія женщины въ блыхъ, красныхъ и черныхъ домино и въ полумаскахъ. Лишь только показались экипажи, какъ изъ мстовъ посыпался въ нихъ цлый градъ цвтовъ. Изъ экипажей отвчали цвтами-же. Цвты носились въ воздух, падали въ экипажи, на мдныя каски стоявшихъ для парада солдатъ, на дорогу. Солдаты подхватывали ихъ и въ свою очередь швыряли въ публику, сидвшую въ мстахъ и въ катающихся. Цвты, упавшіе на дорогу, мальчишки собирали въ корзины и тутъ-же снова продавали ихъ желающимъ. Все оживилось, все закопошилось, все перекидывалось цвтами. Происходила битва цвтами.

Увлеклись общимъ оживленіемъ Ивановы и Конуринъ и стали отбрасываться попадающими къ нимъ цвтами. Но вотъ въ Конурина кто-то попалъ довольно объемистымъ букетомъ и сшибъ съ него шляпу.

— Ахъ, гвоздь вамъ въ глотку! Шляпу сшибать начали! Стой-же, погоди! воскликнулъ онъ, поднимая шляпу и нахлобучивая ее. — Погоди! Самъ удружу! Надо купить цвтовъ корзиночку, да какихъ-нибудь поздорове, въ род метелъ. — Эй, гарсонъ! Или тебя? Цвточникъ! Сюда! Или вотъ ты чумазая гарсонша! суетился онъ, подзывая къ себ продавцовъ цвтовъ. — Сколько за всю корзинку? На полъ-франка… Сыпь на полъ-франка… Давай и ты, мадамъ гарсонша, на полъ-четвертака. Твои цвты поокамелисте будутъ.

И купивъ себ цвтовъ, Конуринъ съ остервененіемъ началъ швырять ими въ катающихся, стараясь попасть въ самое лицо. Ивановы не отставали отъ него.