Газыри

Недаром же когда-то Юлий Цезарь вооружал легионеров золотыми мечами: чтобы не бросали в бою. Так и тут: ну, жалко расстаться с таким ружьем, жалко!.. И надолго без дела оставить — тоже жаль…

А «Несказочная проза адыгов», подаренная Шамсудином, давно стала для меня настольною книгой: в московской моей квартире стоит на одной из ближних полок, что называется — под рукой…

«Свойство чиновников…»

Вчера с Божией — это явно! — помощью и с помощью, не сомневаюсь самого Александра Сергеевича — прямо-таки ощущал это, когда удавались лучшие страницы — закончил работу над переводом «Милосердия Черных гор…»

Утром стал было разбирать книги, чтобы раздать их: какие — Юнусу, какие — в библиотеку… Нашел том Толстого с «Хаджи-Муратом» и со своею вкладкой как раз под этим обозначением: «свойство чиновников».

И не могу не выписать этот абзац Льва Николаевича:

«Николай (царь — Г. Н.) был уверен, что воруют все. Он знал, что надо будет наказать теперь интендантских чиновников, и решил отдать их всех в солдаты, но знал также, что это не помешает тем, которые займут место уволенных, делать то же самое. Свойство чиновников состояло в том чтобы красть, его же обязанность состояла в том, чтобы наказывать их, и, как ни надоело это ему, он добросовестно исполнял эту обязанность.»

Ну, вот: добросовестно исполнял.

А кто у нас-то эту обязанность добросовестно исполняет?

И почему бы не перенять нам этот монарший опыт?

Ведь таким образом можно было бы решить проблему призывов в армию — и весеннего, и осеннего, и — любого…

Каких амбалов и мордоворотов получили бы наши на треть, а то и всего лишь на четверть укомплектованные части вместо всех этих «птенчиков», которых потом надо в госпитале докармливать хотя бы до какого-то относительно приемлемого веса и состояния здоровья вообще, о чем с такой болью рассказывали мне морские врачи во время нашего похода с миротворцами в Грецию — на «Азове».

И если армейские «деды» стали бы чиновничков поколачивать — было бы за что, было!

«Фильсуфы»

Это все плоды эвакуации моего бивуака в Майкопе: стал вытаскивать закладки из книжки «Шаги к рассвету»… о, где ты наш Ковалевский! Которого мы с Олегом Дмитриевым доводили до белого каления на лекциях по русской литературе… Это он делил доску на две части и писал: «Путь к закату.» «Путь к восходу.» Обозначая тем самым «прогрессивное» и «реакционное» в литературных течениях. Так и тут.

В этих «Шагах…» в рассказе Адиль-Гирея Кешева «На холме» сразу встретился мне отмеченный мной «фильсуф» — на аульский лад переделанное «философ»…

Ну, как не посвятить этому словечку «газырь»: ведь все мы — большие «фильсуфы», хоть живем в разных аулах — кто в Пчегатлукае, а кто — в Москве…

Письма из дома

Вместе с пухлыми, как им вроде бы подобает по чину, центральными газетами, почта приносит еще одну — легонькую, с ладошку величиною «районку», перетянутую бумажной ленточкой с нашим адресом: «Сельскую жизнь» из родной станицы Отрадной.

Весточка с Кубани… Как бывало, — из дома.

Как они там?

Начал с передовицы и тут же опустил голову…

«Факт, когда председатель колхоза „Путь Ильича“ Ю. В. Касьянов на центральном отрадненском рынке стал на колени перед механизатором, торговавшим носками и прочей разной мелочью, с просьбой вернуться в тракторную бригаду, действительно имел место.»

Ну, вот, подумал: горячий привет тебе от твоего коллеги Коли Ляшко, от старого дружка, подписавшего статью с таким беспросветно-горьким началом…

Попробовал представить эту картину: как опускается в посыпанную лузгой от семечек — «подсолнечных» да «тыклушных» — базарную грязь далеко не сентиментальный человек…

Может, и у него слезы брызнули — как у меня, когда попытался всего лишь вообразить это…

Вошла Лариса, увидала, что я, нахмурившись, отвернулся, спросила с участливым юморком: мол, что, отец, — «плохо пишут»?

С Федей Некрасовым, светлая ему память, с Борисом Чепурным, крепкого тебе, Боря, здоровья, была когда-то любимая станичная шутка: стоит поскучнеть либо опустить голову на миг — а тебе тут же чуть не с хохотом: «Что — плохо пишут?»

Тогда смеялись до слез, потому что на самом-то деле редко из дома «писали плохо», а теперь вот — ну, куда хуже?

Парад мешкованов

Подняли нас в половине четвертого. Я ворчал, но наш гостеприимный хозяин теперь был неумолим: «Умные-то люди там уже с вечера!» И я поверил ему, когда в предутренней рани начал различать очертания несметного скопища больших и малых автобусов, грузовиков, легковушек, тяжелых мотоциклов с колясками и мотороллеров с кузовами, «муравьев», между которыми нам потом еще очень долго пришлось пробираться к самому торжищу.