Гарри Поттер и Тайная комната

Гарри был всего год, когда он непостижимым образом пережил злое заклятие величайшего чёрного мага всех времён, Лорда Вольдеморта, чьё имя многие колдуны и ведьмы до сих пор не отваживались произносить вслух. Родители Гарри погибли, но сам мальчик отделался шрамом-молнией, а Вольдеморт — никто так и не понял почему — потерял колдовскую силу от одной лишь попытки убить Гарри.

Вот и вышло, что маленького колдуна воспитывали в семье сестры его погибшей матери. Гарри провёл у Дурслеев десять лет. Верил, будто шрам остался ему на память об автомобильной аварии, погубившей родителей, и не понимал, как ему удаётся помимо воли творить всякие загадочные вещи.

Потом, ровно год назад, Гарри получил письмо из «Хогварца», и всё тайное стало явным. Гарри поступил в колдовскую школу, где он сам и его шрам были знамениты… но теперь учебный год кончился, и на лето Гарри вернулся к Дурслеям, где с ним опять обращались как с дурной собакой, которая к тому же извалялась в тухлой рыбе.

Дурслеи даже не вспомнили, что сегодня у Гарри день рождения — ему исполнялось двенадцать. Конечно, он особо и не рассчитывал; ему никогда не дарили настоящих подарков и тем более не пекли пирог, но всё-таки начисто забыть…

Тут дядя Вернон важно прокашлялся и сказал:

— Сегодня, как мы знаем, особенный день.

Гарри недоверчиво поднял взгляд.

— Очень может быть, что для меня он станет днём величайшей сделки в моей карьере, — продолжал дядя Вернон.

Гарри вновь принялся за гренок. «Ну конечно, — горько подумал он, — опять про этот дурацкий ужин». Дядя вот уже две недели не говорил ни о чём больше. На ужин пригласили владельца богатой строительной компании с женой, и дядя Вернон очень рассчитывал заключить с ним крупную сделку (дядина компания производила свёрла).

— Пожалуй, стоит прорепетировать ещё разок, — решил дядя Вернон. — К восьми часам все занимают назначенные позиции. Петуния, ты будешь?..

— В гостиной, — с готовностью ответила та. — Я буду ждать, чтобы сразу же с милой улыбкой поприветствовать их в нашем доме.

— Отлично, отлично. Дудли, ты?

— Я буду ждать у двери и вежливо им открою. — Дудли скроил противную жеманную улыбочку: — Позвольте ваши плащи, мистер и миссис Мейсон?

— Они в него влюбятся! — в восторге закричала тётя Петуния.

— Прекрасно, Дудли, — похвалил дядя Вернон. И повернулся к Гарри: — А ты?

— Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, — монотонно проговорил Гарри.

— Совершенно верно, — ядовито подтвердил дядя Вернон. — Я провожу их в гостиную, познакомлю с тобой, Петуния, и предложу напитки. В восемь пятнадцать…

— Я приглашу всех за стол, — отрапортовала тётя Петуния.

— А ты, Дудли, скажешь…

— Позвольте проводить вас в столовую, миссис Мейсон? — заученно подал реплику Дудли, предлагая свёрнутую жирным кренделем руку невидимой даме.

— Ах ты мой маленький джентльмен! — едва не прослезилась тётя Петуния.

— А ты? — Дядя грозно прищурился на Гарри.

— Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, — скучно пробубнил Гарри.

— Вот именно. Теперь подумаем, как вставить за ужином пару непринуждённых комплиментов. Петуния, есть идеи?

— Вернон говорил, вы великолепно играете в гольф, мистер Мейсон… Расскажите же, где вы купили это потрясающее платье, миссис Мейсон…

— Чудесно… Дудли?

— Может… Нам в школе задали написать сочинение на тему «Мой герой». Мистер Мейсон, я написал о вас!

И для Гарри, и для тёти Петунии это оказалось чересчур. Тётя Петуния разразилась счастливыми слезами и бросилась обнимать сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы никто не увидел, как он давится со смеху.

— А ты, парень?

Вынырнув, Гарри с большим трудом состроил серьёзную мину.

— Я буду у себя в комнате сидеть тихо и делать вид, что меня нет, — отбарабанил он.

— И ещё как будешь, — с нажимом промолвил дядя Вернон. — Мейсоны ничего про тебя не знают, и так оно и останется. Петуния, после ужина ты проводишь их назад в гостиную и предложишь кофе, а я переведу разговор на свёрла. Если повезёт, мы подпишем контракт ещё до вечерних новостей. Завтра в это же время уже будем подыскивать летний дом на Майорке.

Гарри их восторга не разделял. Что на Майорке, что на Бирючинной улице — он в этой семейке лишний.

— Так… Я поехал в город за смокингами. А ты, — окрысился он на Гарри, — не лезь куда не просят и не мешай тёте приводить дом в порядок.

Гарри вышел через заднюю дверь. День был чудесный, солнечный. Мальчик прошёлся по аккуратно подстриженному газону, плюхнулся на садовую скамейку и тихонько запел:

— С днём рожденья меня… с днём рожденья меня…

Ни открыток, ни подарков, да ещё весь вечер делать вид, будто его нет в природе. Он горестно уставился на живую изгородь. Больше всего, больше даже, чем по квидишу, Гарри скучал по своим лучшим друзьям Рону Уизли и Гермионе Грейнджер. А вот они, видимо, не скучали по нему совершенно. За всё лето он не получил от них ни строчки, хотя Рон обещал пригласить Гарри погостить.