Гарри Поттер и Потайная Комната

«Как только у них исчезнут прыщи, они будут готовы к очередной пересадке, – услышал однажды днём Гарри, как она говорила Филчу. – А после этого недолго уже останется ждать, чтобы их собрать и приготовить. И вы сразу же получите Миссис Норрис обратно». Может быть, Наследник Слитерина устал, думал Гарри. Вся школа была начеку, и открывать Потайную Комнату становилось всё рискованней. Может быть, монстр или кто бы он там ни был, впал в спячку на ближайшие пятьдесят лет…

Эрни Макмиллан из Хаффлпаффа не разделял эту оптимистическую точку зрения. Он до сих пор был уверен, что Гарри виновен и «прокололся» в клубе Дуэлянтов. Пивз же никак не изменился; он время от времени выскакивал в коридорах, где было много народу и пел:

«Эй, Гарик-очкарик…», теперь ещё и пританцовывая. Гилдерой Локхарт вёл себя так, будто он сам остановил все нападения. Гарри слышал, как он сказал это профессору Мак-Гонагалл, когда гриффиндорцы строились на преобразовании:

«Я думаю, мы можем больше не опасаться, Минерва, – говорил он, с видом знатока дотрагиваясь до кончика носа и моргая. – Я считаю, что Комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня лишь дело времени. Весьма разумно остановиться до того, как за тебя взялись всерьёз. Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска. Стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но я знаю, как…» Он опять дотронулся до кончика носа и удалился. Всё прояснилось четырнадцатого февраля за завтраком. Гарри не удалось выспаться из-за поздней тренировки по квиддитчу вечером тринадцатого, и он явился в Большой зал с небольшим опозданием. На мгновение ему показалось, что он ошибся дверью. Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошёл к гриффиндорскому столу, за которым сидел Рон, ужасно недовольный, о чём можно было заключить по его лицу, и весело хихикающая Эрмиона.

«Что происходит?» – спросил Гарри, садясь на своё место и стряхивая с бекона конфетти. Рон, у которого всё это, по-видимому, вызывало отвращение, показал на учительский стол. Локхарт, в такой же аляповато-розовой мантии, как и всё вокруг, размахивал руками и просил всех замолчать. Учителя рядом с ним сидели с каменными лицами.

Гарри заметил, что у профессора Мак-Гонагалл дёргается щека. Снэйп выглядел так, будто только что выпил большой стакан «Скелероста».

«С днём Святого Валентина! – прокричал Локхарт. – И я хочу поблагодарить тех сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, я взял на себя ответственность приготовить вам этот сюрприз, но это ещё не всё!» Локхарт хлопнул в ладоши, и в зал вошла дюжина хмурых карликов. Не просто каких-то там карликов. За плечами у них колыхались золотые крылья, а в руках они несли арфы.

«Мои добрые Амуры, разносчики открыток! – сиял Локхарт. – Они будут бродить по школе и разносить поздравления! Но веселье на этом не закончится! Я уверен, что ваши учителя тоже захотят поучаствовать в празднике! Почему бы нам не попросить профессора Снэйпа показать, как делается зелье любви? И если вам интересно, то профессор Флитвик, этот хитрый старый пёс, знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал!»

Профессор Флитвик закрыл лицо руками. Снэйп выглядел так, что тот, кто первым попросил бы у него зелье любви, мог смело рассчитывать на хорошую дозу нагоняя.

«Эрмиона, ну пожалуйста, ну скажи, что тебя не было среди этих сорока шести», – попросил Рон, когда они пошли на первый урок. Но Эрмиона не ответила, внезапно озаботившись поисками расписания у себя в сумке. Весь день напролёт

«Амуры» заплывали в классы, мешая учителям и задерживая учеников, и в середине дня, когда гриффиндорцы торопились на урок колдовства, один из них столкнулся с Гарри.

«О, Гарри Поттер!» – закричал этот особенно мрачный карлик, расталкивая учеников локтями, чтобы добраться до Гарри. От одной только мысли, что все первоклассники, включая Джинни Висли, сейчас услышат его валентинку, ему захотелось сбежать. Карлик же, распинав толпу, перехватил Гарри прежде, чем тот успел сделать два шага.

«У меня есть музыкальное поздравление персонально для Гарри Поттера», – объявил он, угрожающе размахивая арфой.

«Не здесь», – прошипел Гарри, пытаясь убежать.

«Стой смирно!» – хрюкнул карлик, схватив сумку Гарри и потянув её на себя.

«Отпусти!» – вырывая сумку, зарычал Гарри. Послышался звук рвущихся ниток, и сумка Гарри превратилась в две. Его книги, палочка, пергамент и перо упали на пол, и сверху на них – открытая чернильница.

Гарри бросился собирать свои вещи, прежде чем карлик начнёт петь и в коридоре будет столпотворение.

«Что здесь происходит?» – раздался холодный голос Драко Малфоя. Гарри лихорадочно укладывал свои вещи в разорванную сумку, желая исчезнуть до того, как Малфой услышит его валентинку.