Гарри Поттер и Дары Смерти

Но Гарри смотрел только на самый большой портрет в кабинете, мужчина на котором стоял прямо за спинкой директорского кресла. Слезы катились по его щекам из-под очков с линзами в виде полумесяцев и исчезали в длинной седой бороде. Вид его был преисполнен гордости и благодарности, и это зрелище исцеляло душу Гарри так же, как и песня феникса.

Наконец Гарри поднял руки, и портреты почтительно замолчали, счастливо улыбаясь и утирая слезы, ожидая, что он им скажет. Однако все слова Гарри адресовал исключительно Дамблдору. Пусть он сейчас валился с ног от усталости, от него требовалось еще одно усилие — попросить последнего совета.

— То, что было спрятано в снитче… — начал он, — я обронил это в лесу и не собираюсь туда возвращаться, чтобы найти. Вы согласны с таким решением?

— Да, мой дорогой мальчик, согласен, — ответил Дамблдор. Его товарищи с других картин выглядели заинтригованными и озадаченными. — Это очень мудрое и мужественное решение, и именно такого я от тебя и ожидал. Кто-нибудь еще знает, где оно упало?

— Никто, — сказал Гарри, и Дамблдор удовлетворенно кивнул.

— Я собираюсь оставить подарок Игнотуса у себя, — сказал Гарри, и на лице директора отразилась сияющая улыбка.

— Конечно, Гарри, он твой навеки, пока ты не передашь его кому-то еще.

— И еще кое-что…

Гарри взял Старшую палочку. Рон и Гермиона посмотрели на неё с таким благоговением, какого ему не хотелось бы видеть даже во сне.

— Она не нужна мне, — сказал Гарри.

— Что?! — воскликнул Рон. — Ты с ума сошел?!

— Я знаю, что она обладает большой силой, — устало сказал Гарри. — Но моя прежняя палочка нравилась мне гораздо больше… так что…

Он порылся в мешочке, висевшем у него на шее, и достал оттуда две половинки палочки, соединенных между собой лишь пером феникса. Гермиона сказала, что палочку невозможно починить — повреждения слишком серьезные. Если это не поможет, то надеяться было не на что. Он положил сломанную палочку на стол, коснулся её концом Старшей Палочки и произнес: «Reparo!»

Когда сломанные края соединились и из её конца посыпались красные искры, Гарри понял, что все получилось. Он взял в руки любимую палочку и почувствовал тепло в пальцах, словно рука и палочка праздновали встречу после долгой разлуки.

— Я положу Старшую палочку туда, — сказал Гарри Дамблдору, который смотрел на него с невообразимой любовью и восхищением, — откуда её взяли. Она может оставаться там навсегда. Если я умру сам, как Игнотус, её сила исчезнет, правильно? Потому что прежний владелец палочки не был побежден. И так она закончит свое существование.

Дамблдор кивнул. Друзья улыбнулись друг другу.

— Ты уверен? — спросил Рон, глядя на Старшую палочку, и в его голосе явно слышались тоскливые нотки.

— Думаю, Гарри прав, — тихо сказала Гермиона.

— От этой палочки больше неприятностей, чем пользы, — сказал Гарри. — И, если честно, — он отвернулся от портретов, думая только об уютной постели, которая ждала его сейчас в Гриффиндорской башне, и о том, что было бы неплохо, если бы Кричер принес туда сэндвич, — у меня было столько проблем, что их хватит на всю оставшуюся жизнь.[52]

Эпилог — Девятнадцать лет спустя

-

Осень в этом году наступила удивительно быстро, и по утрам хруст инея под ногами напоминал о спелых яблоках. Пар от дыхания сливался с клубами автомобильных выхлопов, и в этой серебристой мгле небольшая семья торопливо пересекала оживлённую трассу возле большого здания вокзала. Родители толкали перед собой два тяжёлых на вид чемодана, на каждом из которых громыхала клетка с недовольно ухающей совой. Маленькая рыжеволосая девочка застенчиво пряталась за спинами двоих братьев, сжимая руку отца.

— Ещё чуть-чуть, и ты тоже сможешь поехать, — сказал ей Гарри.

— Целых два года! — Лили захныкала. — А я хочу прямо сейчас!

На вокзале ранние пассажиры с любопытством разглядывали сов, пока семейство пробиралось к барьеру между девятой и десятой платформами. Сквозь шум до Гарри донёсся голос Альбуса. Он, похоже, всё продолжал спорить со своим братом — за этим занятием они провели всё утро.

— Неправда! Я не попаду в Слизерин!

— Джеймс, отстань от него, — строго сказала Джинни.

— Я только предположил, что он может туда попасть, — ухмыльнувшись, Джеймс взглянул на младшего брата. — Что тут такого? Может, и в Слизерин…

Однако, поймав взгляд матери, Джеймс мгновенно умолк. В следующую минуту семейство Поттеров подошло к барьеру. Джеймс чуть насмешливо глянул через плечо на младших, затем взял у матери чемодан, бегом покатил его к барьеру и исчез.

— Вы ведь будете мне писать? — тут же спросил Альбус, пользуясь отсутствием брата.

— Каждый день, если хочешь, — ответила Джинни.

— Нет, только не каждый, — Альбус встревожился. — Джеймс говорит, большинству родители пишут раз в месяц, а то и реже.

— В прошлом году мы присылали Джеймсу по три письма в неделю, — Джинни улыбнулась.

— Так что не стоит верить всему, что твой брат рассказывает о Хогвартсе, — вставил Гарри. — Он любит пошутить.