Гарде и шах

Теперь же, когда девушка согласилась сама, появилась надежда.

Она решительно приблизилась к кровати отца и, присев на ее край, неуверенно коснулась браслета, оглядываясь через плечо на настороженного супруга и замершего с ним рядом дядю. Затем перевела взгляд на молодого мага и, не зная, что делать, обреченно вздохнула.

— Я… не знаю, как снять его, — она бросила ненавидящий взгляд на браслет и покачала головой, — Чеслав говорил, его можно снять, если есть другой носитель, но… Говорили, что у отца я перехватила силу носителя, я знаю, что он должен был владеть этими предметами! Но вот он рядом… а снять браслет я не могу! — она на мгновение сжала зубы, сдерживая эмоции, — Почему у оборотня получилось тогда?! Почему я…

— Спокойнее, — хранитель памяти, решительно зайдя в каморку, погрозил племяннице пальцем, — Оставь панику, Татьяна. Чеслав создал браслет, сам он силой носителя, несомненно, обладает тоже… он снимал браслет с твоей руки сам, поэтому тот и соскользнул.

Девушка непонимающе мотнула головой.

— Но папа…

— Возьми его за руку, — перебил Людовик, начиная понимать, что подразумевает Винсент, — Возьми за руку и перетяни браслет со своей на его…

Татьяна удивленно опустила взгляд и, действуя робко, нерешительно, осторожно коснулась пальцев великого мага, легонько сжимая их. Затем медленно, неуверенно дотронулась до браслета и неспешно потянула его вперед.

Она не была уверена в успехе, она сомневалась каждый миг, но… по счастью, дядя ее оказался прав.

Упрямый браслет, почувствовав рядом руку другого носителя, расширился, минуя запястье девушки и, легко проскользнув по нему, перебрался (Татьяне показалось, что сделал он это сам) на запястье великого мага, плотно обнимая его.

— Теперь кулон… — Андре, растолкавший всех и напряженно следящий за действиями сестры, закусил губу, нервно ломая пальцы.

Девушка кивнула и, осторожно коснувшись цепочки кулона, попыталась расстегнуть ее…

Это украшение оказалось более благодарным и податливым, чем браслет, а может, чувствуя, что собрат его уже находится в других руках, оно стремилось соединиться с ним. Цепочка легко расстегнулась, и Татьяна, действуя решительно и резко, очень уверенно, попыталась надеть, застегнуть его на шее великого мага.

Цепочка соединилась сама. Украшения чувствовали, знали, что находятся у нужного человека, стремились к нему и не противились действиям бывшей хозяйки.

Кулон мягко скользнул под ворот рубашки, касаясь обнаженной кожи мага… и тот вдруг резко вздохнул, распахивая глаза и хватаясь рукой за горло.

Все отпрянули, глядя на мужчину почти со страхом; во всех головах замелькали ужасные мысли, предположения, что их действия могли сделать ему лишь хуже…

Рука мастера, прекратив сжимать горло, скользнула чуть ниже и, нащупав кулон, замерла. Мужчина недоверчиво моргнул и, приподняв ту же руку, устремил взгляд на запястье, опоясанное браслетом…

Взгляд его стал осмысленным и, к изумлению всех, почти негодующим.

— Зачем?! — выдохнул он и, упершись левой рукой в койку, все еще с некоторым трудом сел, — Татьяна… эти предметы, зачем? Они должны быть у тебя, принадлежать тебе, ты — носитель!..

— Ты тоже! — девушка всплеснула руками и, не желая слушать дальнейших возмущений отца, без разговоров крепко обняла его за шею, — Папа, я сделала это, чтобы вернуть тебя к жизни, сделала и не раскаиваюсь!

— Никто не раскаивается, — подал голос Винсент и, широко улыбнувшись, чуть отвел руку в сторону, — С возвращением в мир живых, потомок.

Альберт глубоко вздохнул и, прижав к себе дочь, благодарно кивнул.

— Спасибо. Я вижу, вы сумели доставить меня в замок, хорошо… что с Чеславом?

— Бежал, будучи сильно ранен, — Андре, с улыбкой до ушей, подошел к отцу и, не зная толком, что делать, осторожно взял его за руку, — Рад, что не потерял тебя вновь, папа.

Татьяна, наконец, выпустившая отца из объятий, улыбнулась сама.

— Мы все рады! Чеслав… мы не знаем, что он будет делать дальше, но какую-то фору мы, безусловно, получили. Судя по рассказам, пострадал он сильно, да и белладонна свое дело сделала…

Великий маг кивнул и, тяжело вздохнув, внезапно поднялся на ноги.

— Он все равно вернется. Он не успокоится, не остановится, пока не завершит начатое! Мы должны…

— Сядь, дядя! — Людовик, откровенно возмущенный поведением своего пациента, легко толкнул его в плечо, — Мы все испереживались, ночь не спали, я вообще тут с ума сходил все это время, а ты, не успев прийти в себя, рвешься вновь умереть? Мы даже не знаем, чего лишил тебя Нейдр, не знаем, сколько вреда он причинил тебе!

Мастер медленно опустился обратно на кровать и, подняв обе свои руки, с некоторым интересом изучил их. Затем опустил и обезоруживающе улыбнулся.

— Сколько вреда? Совсем немного, Луи. Я слаб, я не способен противостоять Чеславу, и я… смертен.

* * *