Гарде и шах

Маг тяжело вздохнул и, присев на стул, уперся ладонями в собственные колени.

— Я не говорю этого. Но Винсент — взрослый человек, он много старше тебя и повидал немало. Почему ты думаешь, что он не выкрутится сам? Почему считаешь себя обязанным рисковать жизнью, чтобы защитить его?

— Отец, — Чарли глубоко вздохнул и, мягко улыбнувшись, аккуратно коснулся ладонью плеча собеседника, — Я понимаю, что ты беспокоишься за меня. Понимаю, что ситуация опасна и рискованна. Но сам бы ты на моем месте поступил точно так же, и я не могу поступиться тем, что мне, видимо, предназначено сделать. Пойми — если Чес сумеет одолеть нас, дальше он доберется еще до кого-нибудь, и еще, и еще, и так пока не подчинит себе весь мир! Ты этого хочешь? Думаешь, я должен спрятаться и дать ему это сделать?

— Нет… — Тьери опустил голову. Слова сына были искренни, правдивы, они касались самых тонких, самых чувствительных струн души старого мага и больно ударяли по ним. Он понимал, что парень прав, сознавал это, но… не мог заставить себя смириться с возможной опасностью, могущей вновь грозить его жизни.

— Я знаю, что мы оба согласились на это, — наконец, вновь заговорил он, очень негромко, почти неслышно, — Знаю, что Рейнир предсказал тебе, именно тебе, мой мальчик, одолеть того, кто одолел его… Я верю в тебя, Чарли, клянусь, я верю! Но ты смертен. Тогда как оборотень вооружен бессмертием, мечом и пистолетом. Прости мне мое беспокойство, сын. Я не хочу тебя отпускать.

Чарли вздохнул и легко развел руки в стороны. Он понимал чувства отца, понимал, насколько тот прав в своем волнении за него, однако, приправляя свою смелость пиратским безрассудством, не мог отказаться от задуманного предприятия.

— Я понимаю, папа, правда. Я хоть и не отец сам, но маленького Анри мне тоже было бы страшно отпускать на бой с такой тварью… Однако, я все-таки взрослый человек, я мужчина, отец! Я, в конце концов, пират. Пусть тебе это неприятно, но это было и это оставило отпечаток в моей душе — я пират, я капитан, дохлую каракатицу мне в ухо, и я не позволю этой рыжей крысе творить все, что Бог на душу положит! Если не убью его, то хоть ослаблю, а это уже немало. Не волнуйся, папа, — бравый капитан широко улыбнулся, — Мы вернемся с победой завтрашним утром, и я клянусь всеми дьяволами, что приду живой и на своих ногах! Ты лучше последи, чтобы ничего не случилось с остающимися — Влада мы с собой тоже не берем, да и Дэйв пока не пришел в себя от яда, так что на твоих плечах забот будет достаточно. Ты справишься?

Старый маг устало кивнул. В последнее время он только тем и занимался, что заботился о более слабых участниках команды, однако, пренебрегать этими обязанностями отнюдь не планировал.

— Я-то справлюсь, — мрачновато произнес он, — Но, клянусь, Чарли, если с поля боя ты принесешь хоть одну царапину… — продолжать он не стал и, обреченно махнув рукой, кивнул еще раз, — Иди. Иди и возвращайся победителем… капитан Бешенный.

Чарльз широко улыбнулся и, щелкнув каблуками высоких сапог, склонился в неглубоком поклоне. Затем резко выпрямился и, шагая твердо и решительно, покинул комнату отца, направляясь в гостиную.

В ней его уже ждали.

Роман, гордо восседающий на подлокотнике кресла старшего брата, завидев вошедшего человека, довольно улыбнулся.

— А вот и наш отважный капитан, который поведет нас сквозь шторма и бури в бой с рыжим мерзавцем! — парень восторженно вскинул сжимаемый в руке меч, — Команда готова, Бешенный, паруса подняты, а орудия… вот на их счет не знаю. Ты вооружен? — он склонил голову набок, с любопытством вглядываясь в насмешливо созерцающего его приятеля.

Чарли молча достал из-за пояса старинный револьвер и красноречиво продемонстрировал его собравшимся в гостиной друзьям.

— На этот раз заряжен серебром, — уточнил он и, ухмыльнувшись, прибавил, — Серебром, искупанным в белладонне по совету отца. Думаю, на что-то мои пули сегодня сгодиться должны.

— Думаю, мне от ваших мечей, стилетов и пуль следует держаться подальше, — Ричард тонко улыбнулся и, поднявшись со стула, демонстративно отошел к другой стороне стола, — Снова сталкиваться с белладонной я не хочу.

Винсент многозначительно хмыкнул и, не отвечая, поправил острый нож, висящий на его поясе в ножнах. Хранитель памяти к схватке тоже подготовился.

Татьяна, на бой с оборотнем не идущая, как-то машинально поправила уже давно возвращенные на законное место браслет и кулон, и тяжело вздохнула. Отпускать дорогих ей людей вот так вот совсем не хотелось.

— Синьор Паоло… — понимая, что говорить с кем-то из близких сейчас, в целом, бесполезно, она предпочла обратиться к кому-то несколько более разумному, — Скажите… Вы говорили, что колдовать рядом с Нейдром не стоит — он может забрать силу. Так было только когда он был в Уэльсе, или сейчас это тоже справедливо?

Итальянец, и сам задающийся этим вопросом, немного помрачнел, однако, изо всех сил скрывая это, заставил себя улыбнуться.