Гарде и шах

Альберт глубоко вздохнул и, мягко улыбнувшись, легко покачал головой. Периодически дающая о себе знать наивность племянника изумляла и, в то же время, радовала его. Видеть и чувствовать, что в душе Роман все еще остался ребенком, мужчине было приятно.

— Вспомни одну из наших встреч возле стен Нормонда, мальчик мой, — говорил маг почти ласково, очень спокойно и убедительно, — Кажется, тогда вы тоже опасались, что пятеро против меня одного — это слишком бесчестно, полагали, что перевес на вашей стороне. Ты помнишь, что я ответил тогда?

Виконт почесал в затылке, нахмурился, отчаянно силясь вспомнить то, о чем вспоминал мастер и, потерпев фиаско, пожал плечами.

Винсент, провалами в памяти не страдающий, помнящий прошлое более или менее хорошо, терпеливо усмехнулся.

— Насколько помню, мой потомок тогда высказался в том смысле, что бой был бы действительно нечестным, ибо мы впятером, безусловно, гораздо слабее, чем он.

— Так, — Роман, наконец понявший, что имел в виду дядя, заинтересованно выпрямился, — Хочешь намекнуть, что наша бравая толпа все равно слабее одного жалкого дворового пса?

— Он уже давно не дворовый пес, Роман, увы, — Альберт хмыкнул, приподнимая уголок губ, — Он сильнее меня. И теперь в его руках Нейдр. Поэтому да, — мы все можем оказаться если не слабее, то равны ему по силе, а этого, чтобы одолеть его, боюсь, недостаточно. Нам нужен план… Нужно, чтобы Чарли или Эрик вышибли меч из его рук, чтобы взять его лично, хотя… — мужчина с сомнением покачал головой, — Я не уверен, что им это удастся.

Виктор, внимательно выслушав великого мага, улыбнулся и, неожиданно вытащив из-за пояса стилет, легко подбросил его в воздух, затем ловко ловя за рукоять.

— Но ему неизвестно о сюрпризе, который мы готовим, — мягко заметил он, — Мои стилеты бьют без промаха, мастер, а белладонна… возможно, отвлечет его, чтобы мы сумели завладеть мечом. И, коль скоро я был первопричиной того, что Нейдр был нами утерян, я готов сделать все, чтобы вернуть его!

— Хорошо! — Винсент, вновь взявший перо в руки и изучающий его, резко швырнул его на столешницу, — Прекрасно! У нас есть какой-никакой план, осталось понять главное — хотим ли мы удовлетворить притязания Чеслава? Он ждет, что мы испугаемся и отправимся к нему в лапы — стоит ли делать это? Он ведь будет готов.

— Готов он будет в любом случае, — Альберт, по-прежнему руководящий собранием, как и предполагаемой атакой, глубоко вздохнул и, опустившись на стул, откинулся на его спинку, — Но, если придет сюда — под ударом окажутся Татьяна и Анри, я не говорю уже о том, что и все мы будем чувствовать себя несколько более скованно. Я предлагаю отправиться к поместью незадолго до заката… ночной вылазки Чеслав ожидает вряд ли — не думает, что мы можем быть настолько опрометчивы. Воспользуемся этим… и пойдем все, друзья мои, — чем больше нас будет, тем больше у нас шансов на успех!

* * *

Тьери, внимательно следя за тем, как его сын заряжает старинный револьвер серебряными пулями, тяжело вздохнул и, хмурясь, покачал головой.

— Я все-таки не думаю, что тебе стоит идти на это, сынок. Это опасно, он опасен!

— Но именно поэтому я и должен его остановить, — Чарли пожал плечами и, крутанув барабан револьвера, опустил оружие, — Готово. Давненько я не пользовался такими игрушками, но не думаю, чтобы разучился…

— Чарли! — старый маг, едва ли не топнув от возмущения, всплеснул руками, — Да что с тобой стало? Где мой маленький мальчик, любящий лечить людей? Куда он делся, почему на смену ему вдруг вышел этот жестокий пират?!

— Брось, папа! — парень легко поднялся на ноги, заправляя револьвер за пояс джинсов, — Я же не пренебрегаю своими обязанностями, я не прекращаю лечить людей! Просто сейчас и здесь пират более полезен, чем врач… — он внезапно помрачнел, — А еще полезнее наследник Рейнира. Ты ведь знаешь — сам старик означил мне отомстить за его смерть, я должен сразиться с Чесом! Сразиться и победить.

Тьери сжал губы, и вновь покачал головой. Упрямство сына, его безмерная жажда риска, его стремление к приключениям и боям гнело мужчину, заставляя тихо ненавидеть Альберта, позволившего ему когда-то познать прелесть морской жизни. Он восхищался учителем, почти боготворил его за его силу, умения и знания и, одновременно, — ненавидел, когда видел, что тот сделал с его сыном.

Сам Чарльз испытывал, впрочем, по отношению к мастеру схожие чувства. Он недолюбливал его еще с давних пор, еще с того времени, как Чеслав по приказу великого мага избил его до полусмерти, но, узнавая с каждым днем все больше, проникался к нему симпатией и готов был безоговорочно признать в нем командира. В конечном итоге, Альберт ведь и в самом деле был гораздо более умен и знающ, чем многие из них, и, пожалуй, был вполне полезен в борьбе, затеянной… не ими.

— Это начал не я, — дойдя в мыслях до последнего факта, экс-пират немного развел руки в стороны, — И не кто-то из нас. Чес сам лезет на рожон, папа, сам вызывает нас на бой, сам жаждет крови, жаждет мести по непонятным мне причинам… Неужели ты думаешь, что стоит позволить ему убить Винса?