Гарь

Дальше они ехали в молчании, внимательно оглядываясь по сторонам. За их спинами солнце тонуло в море, прощаясь последними лучами, а впереди уже навис тёмный купол звёздного неба.

И хотя пёс остался позади, Вражу не покидало чувство беспокойства. Словно под кожу ей набежали муравьи и неприятно щекотали нервы. Живот крутило, и ей всё казалось, что произошло что-то ужасное, хотя ничего, толком-то, и не случилось.

Ну собака, ну огненная. Каких только тварей нет на Калахуте!

И всё же…

Гран сидел напротив, облокотившись на перекладину саней, и Вражка не видела (лицо его было спокойным), но ощущала, что ему тоже тревожно.

Хотела было спросить у него про это, не надеясь на ответ, но её прервал испуганный вскрик Овечки. Вскинув голову, Вражка не поняла, что так напугало девушку: лес был таким же, как всегда, как многие-многие километры до этого: чёрные стволы деревьев и снег.

А потом она почувствовала запах и поняла, что это не просто силуэты.

Деревья сгорели.

На их голых, покалеченных стволах не осталось ни одной веточки, а снег был вовсе не белым — он смешался с золой. Сани поехали вперёд с невероятной скоростью — Анжей пустил оленей галопом и ведьме пришлось вцепиться в поручень, чтобы не упасть. Ветер свистел в ушах, а лес не менялся: трупы деревьев могильными камнями росли из земли.

Они выехали на поляну.

— О нет! — крикнула Овечка, и в голосе её было столько отчаяния, что Вражке стало больно. — Нет, нет, нет!

И всё же она снова не могла увидеть того, что так расстроило девушку: не считая какой-то чёрной груды камней, поляна была пуста.

На полной скорости они подъехали к ней. Брат и сестра спрыгнули с саней. Анжей застыл как вкопанный, а Овечка бросилась прямо к камням.

И тут Вражка поняла. Это не камни. Это дом. Сгоревший дом.

— О нет, о нет, — плакала Овечка. Она ступила на балку, и деревяшка с шипением треснула под ботинком.

От дома остался только пол и черные зубья вертикальных балок. Козырёк крыши лежал на земле, повсюду были чёрные деревяшки, и лишь печная труба гордо стояла по центру, как последний воин в павшей армии.

Овечка забралась на уступ, путь ей преграждала балка. Она попыталась было проскользнуть, но останки дома угрожающе заскрипели, и девушка отступила.

— Как же так, — всхлипнула она. — Как же так?!

Вражка не знала, что ответить. Она подошла к Овечке и обняла, гладя её по кудрям. Девушка прижалась к ней и плечи её затряслись, а из глаз полились горячие слёзы. Она что-то бормотала, но слышно было плохо, всё, что могла сделать ведьма — утешать присутствием и бессмысленными фразами.

Анжей сел прям на снег, смотрел отрешенно. Вражка хотела было позвать Грана, но поняла, что баш отсутствует.

Тогда ей пришлось мягко подвести Овечку к брату. Она положила руку мужчине на плечо и тот посмотрел на неё, но не увидел, и снова принялся разглядывать то, что осталось от его дома. На щеках у него блестели светлые полосы, губы задрожали, и вот, он тоже заплакал: тихо, но горько.

— Ох, Анж, — прошептала Овечка, упала на колени и крепко обняла брата за шею.

Так они и сидели, обнявшись, перед мёртвым домом их детства.

Вражка отступила на шаг, огляделась. Лес вокруг тоже был сгоревшим. Неужели это Красные Псы? Или другое несчастье — случайный уголёк, чей-то злой умысел?

Пепелище им уже не расскажет.

Бедные люди, они уехали, чтобы помочь ей, и в итоге потеряли родной дом! Тихо-тихо она подошла и ласково обняла их.

Снова огляделась в поисках своего учителя, но поляна пустовала.

Тут послышался лай. Вражка аж подскочила, судорожно выглядывая Красных Псов. Наклонилась к спутникам, прошептав:

— Так какие-то собаки лают, но я не уверена…

Лай повторился, но ведьма и сама засомневалась в собственных доводах: уж больно неказистым казался голос.

С третьим их лаем она даже разглядела источник звука — из леса вылетели две мохнатые стрелы. Они бежали так быстро, что еле касались лапами земли. Вражка инстинктивно отступила, но Анжей протянул руки к зверям, крикнув:

— Яблочко! Блинчик!

Вражка не смогла сдержать улыбку: до чего смешные имена! Хвосты собак виляли так, что, казалось, сейчас отвалятся. Они скулили от счастья, слизывали слёзы Анжея, подпрыгивали, роняли его в снег, а мужчина смеялся и трепал их по мохнатым головам. Гран явился из того же леса вслед за собаками. На руках у него сидел огромный полосатый котяра и угрюмо ворчал, явно недовольный, что его куда-то тащат.

— Кабачок! — обрадовался Анжей.

Тут Вражка хихикнула в кулак. Да уж, клички как на подбор.

Анжей забрал кота из рук Грана. Кабачок вцепился в рубашку хозяина и посмотрел на него с осуждением.

— Других нет, — сказал баш.

— Другие были привязаны… — голос Анжея дрогнул. — Или в клетках.

Пошёл мелкий снег. Вражка поймала несколько снежинок на ладонь, и сначала ей показалось, что они не растают, но белые кристаллы превратились в лужицы.

Пока с неба не падает пепел — надежда есть.

Чёрная Овечка шумно выдохнула, подошла к ближайшей балке, положила на неё ладонь.

— Мы так любили этот дом, — сказала она. — Это Красные Псы?

— Я потушил всё. Сто раз проверил, — тихо отозвался Анжей.