Ган а-Надив (Сад Щедрого)

— Попробую… Садимся, ребята!

Там же, спустя три минуты

— "Римон", мы сели. Взлететь не сможем — зацепили винтом деревья. Пробуем погасить огонь. Машина сильно разрушена. Похоже, тут взорвалась противотанковая граната. В машине видны тела трех мужчин. "Римон"! Они погибли не от взрыва! Судя по пулевым отверстиям на телах, их еще до того прикончили очередью из пулемета!

— Спасибо, "Парпар". Оставайтесь на месте, начинайте расследование, — Рудман включил циркулярную связь:

— Господа, кажется, в игру вмешалась "третья сила". Нас опередили. "Русские" уничтожены, деньги скорее всего похищены. Переходим к активным действиям. Приказываю: перекрыть все дороги в радиусе тридцати километров — за десять минут они не могли уйти дальше. Передвижные патрули на дорогах, вертолетное наблюдение, полная боевая готовность! Останавливать и проверять все машины, даже машину премьер-министра! Пассажиров задерживать для полного установления личности и личного досмотра. Извиниться мы всегда успеем. На отказ от проверки машины — активное задержание! Все! — генерал аккуратно повесил микрофон на держатель, вышел из автобуса и устало присел у обочины шоссе…

Израиль, контрольно-пропускной пункт на шоссе Иерусалим — Бейт-Лехем[117], август 199* года, йом хмиши, 0 часов 45 минут

— Давид, что случилось? Что за мужики в "полной боевой" притащились на этих тарахтелках? — солдаты "Мишмар а-Гвуль"[118], дежурящие на контрольно-пропускном пункте, с удивлением разглядывали высаживающихся из вертолета солдат.

— Это ШАБАК'овцы. Говорят, возле Бейт-Шемеша была какая-то заваруха. Все посты вблизи зеленой черты усилены и приведены в состояние полной боевой готовности.

— А кого все-таки ловим?

— Приказ — задерживать все машины!

— А где они, все? За последние пятнадцать минут на шоссе пусто, как у меня на банковском счету.

— Пусто, говоришь? Смотри — вон свет от фар! Ребята, приготовились! Ури, перекрой проход! Дан, прикажи им остановиться! Внимание!..

То же шоссе, салон "БМВ 320", минутой позже

— Набил, что там впереди? Это не похоже на обычную проверку…

— Сам вижу. Полно солдат и полиции. Быстро они, псы… Что будем делать, Амаль?

— Прорываться через этот кордон с боем — абсурд! Нас раскатают как Зевс черепаху. Разворачивайся, будем уходить в город. Отсидимся в Иерусалиме. Потом видно будет…

Белый "БМВ", не доехав метров триста до контрольно-пропускного пункта, резко развернулся и на большой скорости устремился по направлению к Иерусалиму. До города было не более пятнадцати километров. Они думали, что у них еще есть шанс. Но шансов у них уже не было. Никаких.

— Эй, лейтенант, кажется это те, кого вы ищете! Они уходят!

Лейтенант отбросил сигарету, не торопясь надел шлем и снисходительно улыбнулся:

— Не уйдут. Ребята, ракету!

Управляемый снаряд с тепловой головкой наведения попал прямо в выхлопную трубу "БМВ". Раздался негромкий хлопок, скрежет металла об асфальт… Несущийся на большой скорости автомобиль приподняло, занесло, а затем он несколько раз перевернулся и загорелся. Через разбитое лобовое стекло выбралась стройная молодая женщина с "кейсом" в одной руке и автоматом "Узи"[119] в другой. Она выпустила очередь из автомата по приближавшимся к ней солдатам и, припадая на правую ногу, побежала в сторону от шоссе, к спасительным каменным глыбам… Никто не кинулся догонять ее. По спине террористки заплясала яркая красная точка — след лазерного прицела…

Глава 10

Израиль, караванный поселок N, домик Краснянских, август 199* года, йом хамиши, утро

— Мишка, ну где ты ходишь, почта пришла!

— Почта? Это хорошо! Я укладывал спать Ляльку. Она всю ночь не спала. Ждет Алика, психует…

— А где ребята?

— Да вроде бы на рыбалку поехали, на Иордан[120]. Обещали к часу ночи вернуться. Не понимаю, почему Лялька на таком взводе? Может, у них с машиной что-нибудь произошло. Бывает! Но с ними же Милик. Не о чем переживать! Скоро приедут, я уверен. А Лялька — аж синяя вся. Уснуть не может, трясется. У нее нервы подрасшатались. Я ей дал транквилизатор и уложил спать.

— Уснула?

— Конечно. Ну, Баська, давай почту! Что там интересного?

Доктор взял из рук жены цветастый выпуск "Маарива"[121]. Из пухлого газетного свертка выпорхнул и, планируя, опустился на пол длинный узкий конверт с фирменным знаком больницы "Адасса". Доктор бросил газету на стол, предательски задрожавшими руками поднял с пола конверт и застыл… Потом, встряхнувшись, как пловец, с разбега бросающийся в ледяную воду, решительным движением вскрыл конверт, извлек отпечатанное на официальном больничном бланке письмо и начал читать его вслух. Оцепеневшая Баська безмолвно слушала: