Gamemaster

— А после боя мы уже не в своем праве были. Щитоносец каждому из нас жизнь спас. Так что, долг смерти сменился долгом жизни.

— И чего ж вам сейчас от него нужно?

Нурманы переглянулись:

— Долг вернуть, что же еще-то? Прими наши жизни в свои руки, — это уже обращаясь напрямую ко мне.

До меня стало доходить, что эти двое набиваются ко мне в сопровождающие на неопределенный срок.

— Вы мне ничего не должны. Будь у меня выход, я бы не стал спасать жизни тех, кто пытался меня убить. Так что, я сделал это в первую очередь для себя. Результат на лицо — все трое живы и здоровы. Поэтому я освобождаю вас от вашего долга. Ваши жизни в ваших руках.

Лица обоих головорезов разом приняли донельзя мрачное выражение, хотя казалось — куда уж еще-то сильнее. Тут голос подал Игорь:

— Олег, отвергая их клятву, ты отлучаешь их от Вальхаллы, ты понимаешь это? Посмертное вознесение воина в Ирий ли, в Валгаллу ли, возможно только тогда, когда все земные долги уплачены сполна.

Да твою ж дивизию! Все время забываю, как тут серьезно относятся ко всему божественному и жизни после смерти. И вновь попал впросак. Похоже, у меня нет выхода, кроме как принять этих бородатых нянек под свое крылышко.

— Раз так, то я вынужден принять вашу клятву. Но повторюсь — я вас не неволю, и вы вольны уйти тогда, когда посчитаете нужным.

Нет, ну в этот момент нужно было видеть лица этих суровых северных мореманов, каким-то ветром занесенных эти края. Эти отморозки, наверняка отправившие на тот свет не по одному десятку человек каждый, сейчас радовались, словно дети, которым пообещали мешок со сладостями.

— Благодарим, ты не пожалеешь, что позволил нам остаться! — лицо Эрика сияет, словно начищенный медяк, — тем более, нам все равно некуда идти. Дома ни меня, ни Олафа не ждут жены и дети. Весь наш хирд погиб ночью от этих тварей. Я был там час назад — в лагере только трупы. Судя по следам, на них напали большим числом и внезапно. Многие из тварей погибли, но и наши братья все полегли.

Лица этой странной парочки вновь приняли удрученный вид. Что же, их можно понять. Некогда я довольно сильно интересовался культурой и бытом Древней Скандинавии. Для викинга хирд — это практически семья. В своих путешествиях они проводят бок о бок порой долгие годы, деля друг с другом поровну радости и невзгоды вика. А тут все их братья по оружию полегли в одну ночь.

— Поэтому у нас есть еще одна причина остаться тут. Ответь, хёвдинг, ты же не собираешься оставлять в живых тварей разгуливать по твоей земле? — ответная ухмылка Игоря было абсолютно недвусмысленной. — Нам этого достаточно! Я и Олаф поможем тебе и твоим людям раздавить эту змею прежде, чем она отравит все вокруг своим ядом.

— Так, орлы! Сходите — ка, проветритесь, а мне с Олегом нужно обсудить кое-что.

Мои новоявленные бодигарды понятливо кивнули, поднялись с лавок и покинули помещение. Дождавшись их ухода, воевода вновь заговорил:

— Значит так, дружинник. Ты за короткий срок успел для острога сделать больше, чем иные за всю жизнь сделать способны. Поэтому мы тут посоветовались со сподручниками моими, — на этих словах он переглянулся с хранившим до этого момента молчание Севастьяном, — и решили тебя назначить десятником! Отказываться даже не думай! — Игорь жестом прервал мои невысказанные возражения. — У нас Терентий сегодня ночью погиб, во многих десятках потери, поэтому нужно будет реорганизовываться и кому-то эту задачу нужно поручить. Десяток себе наберешь, после с сотником согласуешь. Вопросы имеются?

Меня опечалила новость о гибели Терентия. Этот полноватый, но крепко сколоченный десятник с благодушным лицом, с которым я сразился во время вступительного теста, был мне глубоко симпатичен. Мне импонировала его спокойная уверенность в собственных силах и располагающее к себе добродушие. Я более чем уверен, что в том, что дружинники устояли ночью на северных воротах, была именно его заслуга. Вчера, в горячке боя у ворот, я не заметил, что он погиб. И ведь это именно я не успел прийти ему на помощь. Хотя корить себя не было смысла — я и так сделал намного больше, чем было в моих силах. Умом я это понимаю, но на сердце все равно тяжело. Черт, как жаль, хороший был мужик. Наверняка, до последнего своих людей прикрывал. На Щитника все шишки в бою сыплются. Настроение еще больше ухнуло вниз.

Ладно, сожаления сожалениями, но вопросы у меня, само собой имелись.

— Скажи — ка мне, воевода, что планируете с этой шайкой — лейкой делать. Мы вчера хоть уполовинили ее сильно, однако ушло едва ли не вдвое больше, чем тут осталось.

— А выбор тут, десятник, небольшой. Либо мы эту кодлу прижмем да проучим, как следует, либо жизни нам спокойной не видать. Можно сниматься и уходить тогда из этих мест.

— Но, насколько я понимаю, второй вариант нам совсем не подходит? — я усмехнулся.