Гамбит Айвенго

– Да, сначала всегда надо думать о долге. Тем не менее, у мужчины должно быть время, когда он прежде всего мужчина, что скажешь?

– Воистину, – сказала Андре. – Иначе женщины забудут о своей роли в жизни.

Шериф заржал.

– Мы же не можем этого допустить, не так ли?

– Определенно нет. Во что превратится этот мир, если женщины забудут свое место?

– Возможно, они бы даже начали носить шпоры и участвовать в турнирах, – сказал Гай, смеясь. – Вот это была бы картина, а?

– Мне кажется, эль перевозбудил мое воображение.

– Несомненно. Бог создал женщину, чтобы она служила мужчине, так и должно быть.

– Быть может, когда-нибудь ты найдешь ту, кто будет служить тебе как следует, – сказала Андре, улыбаясь.

– Я выпью за это, – сказал шериф.

– Как и я, сэр Гай.

– О чем ты молчишь, Андре? – сказал Марсель.

– Я думала о шерифе, братишка.

Марсель нахмурился.

– Не нравится он мне. Он меня пугает.

– Он и мне не нравится, Марсель. Он животное, а не человек.

С другой стороны, различие ведь минимально, так ведь? Странным господам мы служим в эти дни.

– Андре, почему мы должны ехать в Торквилстоун? Я боюсь. Я чувствую, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Андре натянула поводья лошади.

– Я научилась доверять твоим ощущениям, братишка. У тебя есть предчувствие?

– Чем больше мы приближаемся к Торквилстоуну, тем сильнее становится мой страх, – сказал Марсель. – Давай туда не поедем. Наши лошади отдохнули, день только начался, и между нами и нашими проблемами может быть много миль до того, как он закончится.

Несколько мгновений Андре молча сидела на лошади, слушая, как поют птицы.

– Андре?

– Звучит соблазнительно, Марсель. Но я… я тоже боюсь. Черный рыцарь – он какой-то колдун. В какое-то мгновение ничего нет, а в следующее он уже стоит за моим плечом. Он порождение дьявола, Марсель.

– Значит, нам надо с ним сразиться.

– Боюсь, у нас нет подходящего оружия. Как сражаться с колдуном?

– Я не знаю.

– Я тоже. Возможно, мы найдем способ. Но до тех пор мы должны выжидать и выполнять его приказы.

– А если мы так и не дождемся?

– Да, время всегда работало против нас, Марсель. Но ведь никто не может управлять временем.

– Значит, едем в Торквилстоун?

– Да, братишка. Поехали.

Его путы уже почти развязались.

Хукер напряг мышцы на руках и запястьях, когда его связывали, и теперь, идя впереди своего мула и позади двух норманнских рыцарей, он старался сделать все возможное, чтобы разработать слабину и освободить руки. Дорога была узкой. Если бы он мог освободить руки, у него были бы хорошие шансы на побег. Возможно, он сумел бы оторваться от них в лесу, но сделать это со связанными руками было бы намного сложнее. Сначала он должен был их освободить. К счастью, его место в колонне позволило ему попытаться. Де Брейси и Буа-Гильберт медленно ехали на своих лошадях прямо перед ним. Позади него тащился мул с навьюченным на него доспехом из найстила, а за мулом шел Исаак, которому на пятки наступали оруженосцы. Каждый раз, когда он начинал протестовать, один из них отвешивал ему тумака, так что теперь он только что-то бессвязно бормотал. Хукер не мог разобрать, что он говорил, но ему показалось, что он уловил пару слов на иврите. Старик молился.

По обеим сторонам Хукера шло по оруженосцу. Тот, что шел справа от него, был левшой, и он носил свой меч справа. Слева от него шел правша, который носил меч с левой стороны. Фактически оба меча находились вне его досягаемости в случае, если он смог бы освободить руки и попытаться выхватить клинок. В то же время он легко мог дотянуться до их кинжалов. А это было именно то оружие, которое он предпочитал.

Его кисти намокли. Он догадался, что протер кожу так глубоко, что даже не чувствовал боли. Опасность заключалась в том, что кровь пропитает веревку, и ее будет труднее ослабить. Он делал все, что мог, внимательно наблюдая периферийным зрением за оруженосцами по обе стороны от него. У тех был скучающий и усталый вид, но если они заметят его усилия, то сразу насторожатся.