Гамбит

– Двадцать две минуты назад мы получили сигнал бедствия от «Майк Шесть Два», одного из полевых медицинских пунктов, созданных Третьим батальоном. Лагерь был отрезан от основных сил, ему требуется эвакуация. А поскольку он находится в слишком горячей зоне для орбитального челнока, принято решение, что персонал его и раненые отступят к «Дюнкерку», а потом – на орбиту вместе с нашими людьми. Наш отряд назначили выполнить это задание.

Кто-то – кажется, Нив – тихо выругался. Щенок с размаху пнул поверхность воды, подняв фонтан грязных капель. Киса присела и прикрыла глаза.

Еще один вылет. Еще одна операция. Еще раз в зоне боя.

– На территории «Майк Шесть Два» сейчас находится четырнадцать человек, – продолжала лейтенант. – Четыре медика и десять раненых. Состояние четырех из них можно классифицировать как тяжелое, хотя, как передают, все более-менее стабильны. Согласно нашим данным, база до этого момента не была в боевом контакте с врагом, хотя находится внутри сферы патрулирования и противовоздушной обороны Сто Первой.

Вежбовский переглянулся со Щенком. Счастье в несчастье. Если не было контакта, значит, янки не знали о «Майке Шесть Два». Что уменьшало шансы на стрельбу.

– Для эвакуации мы используем все три доступных нам прямоточника и группу прикрытия в составе девяти человек.

– Зачем столько-то? – задрала бровь сержант Ниеми.

– Как я уже говорила, «Майк Шесть Два» – в красной зоне противовоздушной обороны, – ответила офицер. Каким-то чудом Картрайт удавалось сохранять тон, в котором совершенно не чувствовалась усталость или недовольство. – Непосредственной угрозы для жизни нет, а потому мы садимся в безопасной зоне, в двух километрах от лагеря. Поскольку тамошний персонал не в состоянии самостоятельно транспортировать раненых, им понадобится помощь. Это означает наличие пешей группы – и охранников у машин, а меньшим числом людей мы этого не обеспечим.

– Понимаю, – кивнула Ниеми. – В таком случае полагаю, что на территории «Дюнкерка» останетесь вы, госпожа лейтенант, а еще Каррера, Исакссон и Бьюллер. Офицер не обязан находиться в зоне операции, зато пригодится здесь; Каррера ночью дважды терял сознание, Бьюллер едва ходит, а Исакссон должна сидеть за рацией и держать контакт с паромами.

Ее слова вызвали моментальную реакцию у солдат.

– Да суканахренбляшибануться! – На губах у Нива ругань слилась в одно слово. Пулеметчик, по сути, бормотал самому себе, но Марчин стоял рядом. – Почему они?

– Вот и все мое счастье, – скривился Щенок.

– Эй, я не буду тут сидеть, – фыркнула Исакссон. Шведка просительно взглянула на Картрайт. – Я хочу лететь.

– Именно, она хочет лететь! – О’Баннон радостно оскалился. – Беру ее место.

Бледная как стена Киса воткнула взгляд в воду. Губы девушки чуть подрагивали, но она не произнесла ни слова.

Торн проверил автомат, а неподвижный Вайсс ожидающе смотрел на Картрайт.

– Тихо. – Голос лейтенанта, хотя и не громкий, сразу же прекратил споры. – Здесь остаются Трашич, Каррера, Ниеми и Бьюллер.

Некоторое время все молчали. Наверняка все завидовали тем, кто должен был остаться, – никто не хотел лезть в дело: перед самой эвакуацией это было все равно что бросать вызов судьбе. С другой стороны, выбор Картрайт был очевидным. Бьюллер, которая с трудом ходит, и Каррера, в состоянии даже худшем, чем Киса, совершенно не подходили для операции. Моральный дух Малого был низок даже в среднем по «Дюнкерку», а Ниеми была заместителем лейтенанта. Возможно, было разумней остаться офицеру, но Вежбовскому как-то не казалось возможным, чтобы Картрайт решила остаться на эвакопункте.

– Госпожа лейтенант. – Спокойный голос Ниеми прервал тишину. – Полагаю, я должна лететь. Вместо меня на базе может остаться капрал О’Баннон, тут не будет нужды в старшем сержанте.

– Как и там, сержант, а потому я не вижу причины…

– Прошу вас, – тихонько оборвала ее финка.

Картрайт замолчала. Некоторое время обе женщины мерились взглядами. Наконец офицер кивнула.

– О’Баннон, ты остаешься, – сказала только. – Остальные – старт через десять минут. Возьмите столько зарядов, сколько сумеете. Исакссон, ко мне.

Ей ответил нервный хор «так точно», пара кивков и мрачное ворчание Нива.

* * *

– Марчин… – Вежбовский заметил техника, только когда тот его позвал. Малой, несмотря на внешнюю неуклюжесть, иной раз мог перемещаться абсолютно бесшумно.

– Ты пришел хвастаться тем, что остаешься? – Он успел выпалить вопрос раньше, чем понял, что Малой – не тот адресат для саркастических замечаний.

– Нет, зачем бы! Жаль, что вам не позволили отдохнуть. – Ириам Трашич отступил на шаг, вскидывая обе руки. – Но там раненые. Так нужно.

– Знаешь… – Вежбовский хотел это прокомментировать, но потом до него дошло, что Трашич, похоже, действительно так полагает. Этот человек был просто слишком порядочным для армии. Потому Марчин только похлопал Малого по плечу. – Ты совершенно прав.

Малой воткнул взгляд в воду, доходившую им до щиколоток. Некоторое время он сосредотачивался, нервно подергивая ремни разгрузки.