Гамбит

– Военный реализм. – СиДжей проигнорировал карту. – Такие сложные определения для осознания той хуйни, в которой мы сидим. Вырастешь – сам разберешься.

– Я в корпусе подольше твоего.

– Португальцы быстрее взрослеют, irmão[2]. Мне жаль. – Связист пожал плечами. – А еще мы трындец какие в постели, но со мной ты этого не проверишь.

– Врет он, не слушай его. – Исакссон оскалилась и села рядом. Она была, кажется, единственной в зале, в ком было заметно радостное возбуждение. Многие были лучше старшей рядовой Камиллы Исакссон с точки зрения боевых умений или преданности службе. Но никто даже и близко не стоял рядом с ней с точки зрения зависимости от риска.

– А тебе-то откуда знать? – заинтересовался Марчин.

Связист подмигнула.

– Ты не можешь читать книгу моей жизни с середины, котик. У меня было время экспериментов.

– Потому что ты не говоришь о самом инте…

– Взвод, тишина! – рявкнул стоящий в центре помещения Санчес, оборвав его на полуслове.

За секунду все разговоры смолкли. После того как погиб Макнамара, а раненая лейтенант Картрайт получила под свое командование всю базу «Киев», командование взводом пало на сержанта Дино Санчеса. Мускулистый испанец, с виду напоминающий боевика наркокартеля, а по характеру – дошкольника, явно плохо чувствовал себя на своем новом месте. В командовании отделением он был хорош, но когда принял взвод, стало ясно, что ему не хватает уверенности в себе. Он изрядно полагался на тихую, жутко конкретную Лизу Ниеми. Сейчас командир второго отделения тоже стояла рядом с ней со сплетенными на груди руками.

– Знаю, у нас не было полной информации о ситуации на фронте, и потому появились разные сплетни, – начал командир. – Сегодня мы знаем больше. И, во-первых, мы держимся. Условия в средних и верхних слоях атмосферы вместе с нашим доблестным флотом делают невозможным для янки наносить удары по нам авиацией. Третий батальон все еще развлекается с pendejos из группировки «Бастонь»; мы сильно рвем их линии снабжения, наш флот не позволяет янки закрепиться на орбите, а генерал Валери планирует контрудар, который имеет шанс затормозить, а может, и остановить противника на какое-то время.

Несколько человек издало совершенно лишенное эмоций: «ур-ра».

– Перехват инициативы, – пробормотал уголком рта с зажатой в нем сигаретой Ковбой. – Я же говорил.

– Где, нахрен, ваш энтузиазм, солдаты? Сороковой полк пинает в зад! – рявкнул Санчес.

На этот раз общее «ур-ра» было куда громче, некоторые даже вложили в крик немного энергии.

– Все еще так себе, но для калек у нас льготный тариф, – скривился сержант. – Но – к делу. Генерал Валери планирует решить пару дел с группировкой «Куррахи», в районе Прохода Жене, в двадцати километрах отсюда. Мы же, вместе с фон Зангеном, должны обеспечить ему спокойствие во время этих плясок.

Вежбовский нервно потер подбородок. Если командир говорил правду, близилась серьезная битва. Даже отрезанная от остальных американских группировок, «Куррахи» все еще превышала числом то, что было главными силами Сорокового полка. И не только он это понимал. Ковбой в кресле рядом энергично погасил сигарету и некоторое время всматривался в раздавленный окурок. СиДжей тихо выругался по-португальски, а чуть дальше Торн прищурился и чуть закусил губу. Для него это была удивительно сильная реакция.

– …Благодаря гениальному и перспективному планированию штаба, – продолжал Санчес. – Перешеек 209, на котором находится «Киев», – это единственный путь, позволяющий перебросить тяжелую технику в тыл генерала Валери. Если янки хотят иметь что-то кроме «подушек» и пехоты, они должны пройти здесь. Командование приказало нашей базе этого не позволить. И мы этот приказ выполним.

Никто даже не вздрогнул. В столовой «Киева» сейчас был бы слышен падающий с сигареты пепел. Несмотря на внешнее впечатление, солдаты, насколько бы плохо у них ни было с математикой, были мастерами в подсчете шансов. Какой-то природный инстинкт позволял им чувствовать проблемы, даже если те прятались в, казалось бы, невинной информации.

А на этот раз ситуация была не просто рискованной. Она была критической. Держать фронт против врага, который атакует с преимуществом в людях и тяжелым вооружением, – это совсем иное, чем танцы Третьего батальона вокруг группировки «Бастонь». Те, по крайней мере, имели поле для маневра.

Санчес молчал. Позволял людям переварить информацию. В противоположность Макнамаре, испанец не умел распространять вокруг себя ауру уверенности, создавать в людях впечатление, что все под контролем. А Вежбовскому как раз охренительно требовалось подобное чувство.

– Лейтенант Картрайт разрабатывает план обороны. Ниеми?

Светловолосая сержант, до сих пор полусидевшая на столике, встала и глянула в датапад. В противоположность энергичному, громкому Санчесу, Лиза Ниеми была персоной почти идеально спокойной. Даже теперь ее тон не повышался.

– Кудлатый и Исакссон будут нужны на командном пункте через полчаса. Скорей всего, останутся с лейтенантом на все время операции. Связью займется Каррера во втором отделении и Пончик в третьем.