Гамбит

– Есть прицел на «Тосканию». Метатель один открыт, ждет приказа на залп.

Он открыл глаза. После последнего рапорта на мостике установилась тишина. Макферсон выжидающе взглянул на командира.

Он убил их. Убил. Перед внутренним взором его стояла лейтенант Вери.

– Метатель один, огонь.

Бойллер ждала только подтверждения приказа. Ее пальцы пробежали по клавиатуре.

«Хищник» едва заметно вздрогнул.

– Заряд ушел.

– Контакт с целью через тридцать секунд, – сразу же включился Колли от радара. На его экране «стилетто» быстро продвигалась в сторону неподвижно ожидающего транспортника. – Пятнадцать.

Раньше они точно так же потеряли «Баньши». Точно так же. «Дикие прыжки – опасная штука», – пытался он взять под контроль мысли.

– Картинку с внешних камер.

– Внешние камеры на главный монитор, так точно.

Главный экран мостика, до этого момента занятый картинкой с радара, показал космическое пространство, заполненное тысячью точек звезд. Кораблей конвоя, слишком удаленных друг от друга в свободном построении, не было видно. Как, впрочем, и самой цели, пока Колли не отсчитал до ноля и пока перед носом корабля не распустилась новая эфемерная звезда.

Он их убил. Убил. Совесть была глуха к аргументам.

Они не услышали взрыва. Корабль не задрожал от далекого взрыва термоядерной боеголовки, поглощающей мертвый транспортник и превращающей в пыль триста пехотинцев и двадцать шесть членов экипажа.

Прошло шестьдесят секунд.

А потом мостик снова пробудился к жизни.

26 августа 2211 ESD, 15:37

Брисбена он встретил по дороге к госпиталю, рядом с навигационной централью. Полковник опирался о стену пустого сейчас коридора, всматриваясь в запертую дверь.

– Значит, прыжки контролируются отсюда? – обронил он, не глядя на подходящего капитана «Хищника». – Отчего не с мостика?

Кристенсен остановился.

– Кольцо звездной навигации должно быть рядом с контрольным пунктом, а действующее кольцо, в свою очередь, влияло бы на оборудование на мостике. А отчего вы интересуетесь?

– Любопытство, командор, – пожал плечами Брисбен. – А не должен ли здесь стоять часовой? Это ведь важное место, как я понимаю?

– Должен. Однако большинство экипажа ранены либо заняты на своих постах. Сами понимаете: битва. В ней случаются жертвы. – Он даже не старался замаскировать иронии.

– Я понимаю. – Казалось, подполковник этого не заметил. – Могу прислать своего человека, если пожелаете. Лучше ведь не провоцировать судьбу, верно?

– Я был бы благодарен. – Кристенсен удивился предложению помощи от офицера сопов. Сам он не думал, что часовой здесь был бы необходим, но централь и правда стоило охранять.

– Не проблема. Церемония, как полагаю, уже закончилась?

– Час тому. – Он слегка скривился. Офицер разведки даже не появился на мостике, пока они прощались с «Тосканией». – Конвой снова на курсе. А теперь, если простите…

Он сделал шаг, чтобы пройти мимо собеседника.

– Это трата времени, командор. Особенно когда у нас на хвосте погоня. – Слова были произнесены совершенно нейтральным тоном, словно полковник просто фиксировал факт. По какой-то причине, однако, они вызывали злость. Капитан взглянул офицеру в глаза.

– Не знаю, как оно в Специальных Операциях, полковник, – его тон был компромиссом между холодным, вежливым предостережением и рявканьем, – но Военный Флот заботится о своих павших.

Брисбен неподвижно смотрел на него.

– Возможно, было бы лучше, займись мы живыми. На вашем корабле находится кое-что, что может изменить ход войны, и прошу мне поверить, такого рода перелом нам очень нужен. Эвакуация этого объекта важнее, чем один погибший транспортник.

– Должно быть, докладная записка прошла мимо меня.

– Возможно, я бы отослал ее, знай, что мы станем искать место для погребения каждого из тел.

Кристенсен сжал зубы, чувствуя, как его захлестывает очередная горячая волна. Сукин сын, да ему совершенно наплевать на всех: на колониальную пехоту, на флот, на всех, кто отдает жизнь, чтобы сопы могли вести свои игры.

– Слушайте…

Полковник испытующе взглянул на него. В этом взгляде не было и следа гнева, заметил вдруг командор. Просто… ждал, что будет дальше. Провоцирует его? Возможно, но – зачем?

– Командование конвоем – это мое задание, – сказал он медленно. Каждый слог позволял все лучше владеть голосом, под конец фразы он сделался совершенно спокоен. Он скорее умрет, чем доставит полковнику радость. – Я боюсь, вы просто обречены на мое решение. Если оно вам не нравится – мне очень жаль.

– Конечно, – кивнул Брисбен. Теперь он вел себя так, словно они вели милую беседу. – Как понимаю, у нас впереди еще два прыжка?

– Да. Два. Простите, я спешу. – Кристенсен миновал собеседника и двинулся коридором.

– Сколько кораблей может вести искатель? Два? Три? – услышал он голос полковника. Он не был громким, и если бы кто-то, кроме них, был бы в коридоре, наверняка бы не услышал его. Но голос этот ударил в чувствительную точку.