G.O.G.R. (СИ)

— Слезоточивого газа накушался! — хихикнул Сидоров и протянул арестованному носовой платок. — На, не вытирай руками — хуже будет!

Додик выхватил платок и приложил его к правому, подбитому глазу.

— Бить не будете? — деловито поинтересовался он.

— Не будем, — ответил Пётр Иванович. — Если, конечно, сам не напросишься.

— А чего мне? — якобы удивился Додик. — Я — честный сантехник… Не знаю, чего вы меня прихватили?.. Ой! — он вдруг сморщился и схватился за подбитый глаз. — Чайником меня кто-то из ваших навернул… И газ этот дурацкий!

— Ты уж прости, — протянул Сидоров. — Иначе бы не вышло — убежал бы.

— Ну да, сантехники живут только в элитных квартирах, — сказал Пётр Иванович. — Будешь рассказывать?

— А как же? — ответил Додик. — Мне скрывать нечего! Я — человек честный.

— Сейчас, наверное, будем бить, — тихо сказал Сидоров, услышав очередное враньё Додика.

— Чш-ш! — шикнул на сержанта Серёгин.

Тот что-то буркнул недовольно, отошёл в сторону и уселся на свободный стул. А Пётр Иванович, вооружившись ручкой и бланком протокола, обратился к арестованному:

— Фамилия?

— Додин Виктор Герасимович, — с готовностью ответил Додик.

— Та-ак, — протянул Серёгин, записывая, и снова спросил:

— Где работаем?

— Да, сантехник я! — в который раз выкрикнул Додик.

— Сантехник… — повторил Пётр Иванович.

Заполнив «шапку», следователь перешёл к большой графе «Показания».

— А знаком ли ты с гражданином по фамилии Белов? — спросил он, в упор посмотрев на арестованного.

— Неа, — замотал головой Додик. — Впервые слышу!

— Врёшь! — выкрикнул Сидоров, вскакивая со стула.

— Чш! — ещё раз шикнул Серёгин.

— Ну, ведь, врёт же! — обиделся сержант.

— Не вру, не вру! — заволновался Додик.

— Врёшь, — заключил Серёгин. — Я сам за тобой наблюдал. Да, и видел, как ты, Додик, разговаривал с Беловым в пивбаре под названием «Корчма», пренеприятнейшее местечко, скажу я вам. А в аварийном бюро я узнал, что сантехником ты уже три года, как не числишься.

— А? — до этого уверенный в своей неуязвимости, Додик перепугался, смотрел выпученными глазами.

— И не смотри так, — продолжал Серёгин. — Белова мы задержали, и он всё про тебя рассказал. А тебе остаётся только дополнить. Кстати, ты не знаешь, кто это его пристрелил у нас в КПЗ?

Додик сразу же растерял весь боевой пыл. Больше не пытался ни напирать, ни оправдываться, а только сидел неподвижно, смяв в правой руке носовой платок, и тихонько ныл:

— Му-у-ы…

Потом замолчал, уставился в пол, задумался.

— Я помогу следствию! — внезапно бодренько изрёк он.

— Вот и хорошо, — кивнул Пётр Иванович, и спросил:

— Кто такой шеф?

— Иначе, бить будем! — добавил Сидоров.

На этот раз Серёгин не шикнул, а многозначительно добавил:

— Именно.

— Ладно, — сказал Додик и откинулся на спинку стула. — Знаете, я уже и сам не знаю, что там за шеф такой.

— Правда? — удивился Пётр Иванович. — А Гарик сказал, что ты лично знаком с шефом.

— Да, — подтвердил Додик. — Но только, был знаком. Раньше у меня был один шеф — Сумчатый его звали.

— И что же с ним случилось?

— Ничего. Только он теперь — не шеф. Там какие-то американцы появились… И, в общем, Сумчатый теперь сам у них — шестёрка на побегушках. И ещё Утюг, и Чеснок, они теперь тоже на них работают.

— И кто они, эти Утюг и Чеснок?

— Наши бывшие конкуренты и враги.

— Имена, фамилии?

— Не знаю. У нас никто не говорит имена — только клички.

— Точно? — Сидоров встал и пересел на другой стул, поближе к Додику.

— Угу, — кивнул тот.

— И что это за американцы такие?

— А я и не знаю даже… — мрачно ответил Додик. — Крутые… Всех подминают. Они никогда не показываются, только руководят.

— И это тебе американцы приказали старые машины доставать?

— Ага! — закивал Додик. — Они, они. Американцы. Раньше я киллеров вербовал для Сумчатого. Но они сказали, что я слишком тупой для этого, и сначала хотели от меня совсем избавиться. А потом придумали эти машины.

— А для чего они их придумали?

— Перепродают? — вставил Сидоров.

— Да, не, — ответил Додик. — Они на них новые номера цепляют, перекрашивают, меняют старые моторы на новые. А потом какой-то ихний «жук» едет и убирает авторитетов разных, кого прикажут, понимаете?

— А как же не понять? — сказал Пётр Иванович. — Что за «жук»?

— Американский «жучила», — ответил Додик. — Я не знаю, кто это. Но знаю, что это он в «Дубке» застрелил этого, как его?.. Забыл… Ну, в законе.

— Понятно, — кивнул Серёгин.

— А потом, — продолжил Додик, — из машины вытаскивают новый мотор, ставят тот, что был и бросают где-нибудь.

«Так я и знал! — подумал Пётр Иванович. — Всё сошлось. Утюг, Чеснок, Сумчатый. Нужно узнать, кто такие».

— Расскажи-ка нам про Сумчатого, — сказал следователь.

— Сумчатый — мой шеф… Ой… — Додик запнулся. — То есть, бывший шеф. Как его зовут, я не знаю. Меня с Сумчатым ещё давным-давно познакомил Дантист…

— Кто этот Дантист?

— У Дантиста настоящая фамилия — Зубов…

— Так, Зубов, хорошо, — Серёгин усиленно работал ручкой. — Где живёт этот Зубов?

— Раньше жил на Калинкино, — ответил Додик. — А сейчас… Дантист пропал.

— Пропал?

— Ага, — кивнул Додик. — Американцы, наверное. Они говорили, что Дантист слишком медлительный.