Фронтовик стреляет наповал

– Ты же фронтовик, Нырков? Посмотри, на кого похож! Спиваешься!

– Еще один воспитатель на мою голову! На свои пью, имею право!

Да черт с тобой, имеешь, так имеешь. Только нелепо получается. На фронте, в мясорубке выжил, чтобы сдохнуть от выпивки? Должен жизнь ценить больше, чем те, кто пороха не нюхал.

Обратно ехали молча.

– Вас куда, товарищ? – спросил шофер.

– На вокзал, на электричку.

– Целый час ждать придется, ушла недавно, – посмотрел на часы водитель.

В Москву Андрей приехал под вечер. В Балашиху не поехал, а направился к тетке. За работой нельзя забывать о родных. Он у нее не был… сколько же времени? Выходило – два месяца. Быстро время летит!

Тетка обрадовалась.

– Только извини, Андрюша, поесть нечего. Хлеб с маргарином, чай с сахаром.

– Давай, есть хочу.

Тетка поставила на керосинку чайник. Андрей с грустью заметил, как постарела она. Добавилось седых прядей, морщин. Тетка головой покачала:

– Андрей, ты хоть вовремя кушаешь? Посмотри на себя – похудел как! Жениться тебе надо.

– Женюсь. Девушку хорошую встретил. В Балашихе живет, студентка.

– В Москве учится?

– Ага, на историка.

– Так ты меня познакомь! Мало ли, переночевать надо будет, так я всегда приму.

Хм, тетка явно хотела посмотреть на избранницу.

– Спасибо, тетя Маня, познакомлю. Ты скажи – тебе надо ли чего?

– Пока есть все.

Он попил чаю.

– Тебе завтра на службу?

– Да, разбуди пораньше.

– А до вокзала пешком побежишь? Уедешь на второй электричке, не велика беда.

Андрей уснул сразу, как только голова коснулась подушки. Тетка сидела на стуле, смотрела на лицо племянника. Похудел, осунулся, выглядит настоящим мужчиной. С фронта юношей пришел, только глаза выдавали – взгляд жесткий, решительный, много повидавшего человека. Тетка вздохнула. На фронте племянник под пулями был, вернулся живым. Думала – мирная жизнь настала. Выходит – не для всех. Чего рискует головой? Работал бы, как все, – на заводе.

Тетка разбудила в половине седьмого. Андрей чаю наскоро выпил с куском хлеба, чмокнул тетку в щеку и на трамвай. Москва просыпалась, на улицах прохожие появились, пустые трамваи. А на вокзале народу много, впрочем – как всегда. Место в электричке в головном вагоне занял, там идти к Балашихе ближе. В вагоне народу немного. Основной поток пассажиров сейчас из Балашихи в Москву, а вечером – из столицы.

Как только электропоезд остановился, Андрей побежал в райотдел. Ровно в девять вошел в отделение. Дежурный сразу бросил:

– Феклистов уже в угро. Тобой интересовался. А еще замполит спрашивал.

– Понял.

Замполит перебьется, кроме пустых слов, от него ничего не услышишь. На собраниях распинается: «Мы, наследники Феликса Эдмундовича Дзержинского, чекисты…»

А сам на земле ни дня не работал, сюда его перевели из райкома партии. На усиление, как любил говорить сам замполит. Лучше бы усилили еще одним постовым или опером.

Феклистов сидел за столом, шумел чайник на электроплитке. Стало быть, четверть часа уже здесь.

– Здравствуйте, товарищ начальник, – поздоровался Андрей.

– В Москве у тетки ночевал?

– Было дело. Нырков живой и здоровый обнаружился, за Коломной живет. Пришлось туда тащиться, вернулся в Москву поздно.

– Ладно, докладывай.

И Андрей пересказал все, что сообщил Нырков. Затем он вытащил протокол допроса.

– Я тоже зря время не тратил. Просмотрел уголовные дела, по которым Оглоблин проходил. Кстати, кличка у него была Угорь.

– Хм, оригинально. Я такой раньше у уголовников не встречал.

– Я тоже. Так вот, подельников он своих не сдал. Правда, один из них позже попался на другом деле. Фамилия Юмашев, из татар, кличка Башир. Я наводил справки, он освободился четыре месяца назад.

– Наводит на размышление, не он ли второй убийца?

– Я сегодня с двумя блатными встречался, сливают мне информацию понемногу. Поставлю им задачу, пусть напрягутся.

– А где проживал этот Башир?

– Постоянного места жительства не имел. Менял фамилии, адреса. По-моему, и сам забыл, какая фамилия постоянная. В деле рапорт участкового есть. Лжив, жесток, употребляет наркотики. Тот еще отморозок. При всем – изворотлив, хитер. Первый раз судимость за кражу лошадей. Угнал ночью из конюшни двух жеребцов. Сочли – юн, покататься взял. Срок дали мизерный – год.

– Наверное, на зоне «учителя» хорошие были.

– О! Время! Я побежал. Будь на телефоне.

Стало быть – в кабинете. Николай явно не исключал каких-то событий после встречи с информаторами.

Андрей углубился в изучение архивных уголовных дел. Два раза Оглоблин был осужден в Москве и один раз – в Одинцове. Конечно, Москва – город большой. Для преступников большое поле деятельности. В многоэтажном доме квартиру обворовать проще, чем частный дом. Там соседи друг друга знают, опять же – собаки. Кроме того, уголовники считают, что в огромном городе легче скрыться от милиции. Да, были блатные хаты, притоны, но это кажущееся. Московская милиция действовала грамотно, и кадры были толковые, а МУР – лучшее подразделение Союза. Это Андрей точно знал.