Фронтовая любовь

– Вот именно! Муж! А мог бы и родной канал!

– Мог бы. Но родной канал, как тебе известно, в режиме жёсткой экономии. И если съемочные группы у нас начнут летать бизнес-классом…

– Но я же – замгенерального?

– Да, но в Дамаск-то ты летишь как спецкор! – мгновенно, с реакцией теннисиста, парировал Генеральный.

В кабинет без стука, по-свойски, вошла секретарша.

– Александр Михайлович! Там, в приёмной, Медве… Ой, простите, Паша Бобков. Ему в бухгалтерии выписку не дают, говорят, требуется ваше разрешение… Он сказал, не уйдёт, пока вы не распорядитесь.

– Ничего, Катюша, пусть посидит, попреет, – отмахнулся Кул. – Ему полезно. Я ему, пидору, устрою гомофобию на нашем канале.

Элеонора и секретарша дружно фыркнули, какое-то время пытались сдерживаться, но затем, не выдержав, принялись хохотать в голос…

* * *

Я собирался лететь в хорошо знакомые места. Первый раз в Сирию я попал ещё в середине 90-х. Та командировка была стрёмной: мы заезжали в страну через Ливан, через долину Бекаа, и насмотрелись всякого…

За последние три года на Земле Шама (так сами сирийцы называют свою родину) я побывал раз десять и разных чудес войны наснимал там много. Очень много…

Вечером Образцов собирался в путь-дороженьку. Вернее так: сам он полулежал на диване, а его командировочную сумку со знанием дела сноровисто паковала 16-летняя дщерь Ольга. С высоты – не положения, но дивана – Митя наблюдал за дочерью и во взгляде его читался немой риторический вопрос: «Господи, Ольга! И когда ты успела такой взрослой стать?!»

Однако вслух он произнес совсем другое:

– Детёныш! Это становится недоброй традицией. Как только я в поездку – «пап, я пока поживу у тебя?» Ты что, мальчика своего сюда водишь?

Ольга прекратила хлопотать и с укоризной посмотрела на отца:

– Папа!!

– Что? – максимально невинно уточнил Митя.

– Я НЕ ВОЖУ к тебе мальчиков!

– Господи, неужели девочку?

– Пап!!!

– А что «пап»? Сейчас это модно.

– Я не вожу к тебе девочек. Я – натуралка! А девочек сюда водишь ты. И они, как кошки, пытаются метить территорию. То шпильки остаются, то ещё чего-нибудь. Я, когда прибираюсь, много разного интересного нахожу.

– Ты вгоняешь меня в краску.

– Не льсти себе! – изящно срезала дочь, и Митя поспешил вернуться на прежние рельсы разговора:

– Ты не думай, мне ж не жалко. Я знаю, что ты – персонаж серьёзный, ответственный. Я просто переживаю: как ребенок будет один, без горячей пищи, без… э-э… пригляда… Может, они там обижают тебя? И ты сбегаешь от тирании?

Ольга, фыркнув, сдула со лба прядку волос и возобновила процесс сборов.

– Пап, какая тирания? У людей затянувшийся медовый месяц. Им не до тиранства. И не до горячей пищи. Которую, между прочим, я же им и готовлю. Вместо того чтобы готовиться к ЕГЭ и читать Тургенева.

– Ты читаешь Тургенева?

– Постоянно. Когда не читаю Пруста.

– Оппаньки! И когда ты успела такой язвой стать?

– Вот и мамин… хм… друг тоже интересуется. Мама уверена, это твои гены.

– Я всегда считал, что у твоей мамы с чувством юмора – не очень. Мои шутки её вечно бесили. Но ТАК я считал до того, как она нашла себе мужика на 15 лет моложе. И вот это, я тебе скажу, прикол. Вот это – настоящий юмор!

– Пап, не будь ханжой. Ты же таскаешь сюда молоденьких просвистулек?

Вскочив с дивана, Митя принялся возмущённо расхаживать по комнате, которая с первого же взгляда представлялась тем, чем и была – типичным жилищем холостяка. Обустроенным, однако, со вкусом. Пусть и слегка казарменным.

– А ты не путай! Одно дело, как ты выражаешься, таскать сюда… Аки тать в ночи. А другое – жить в открытую, людской молвы и малютки доченьки не стесняясь. И потом – всё-таки я мужчина, а она…

– Па-па!! Ну ты же у нас современный! Ты же молодой, прикольный. Откуда в тебе этот дремучий мэйлшовинизм?! Ладно, я ещё как-то пойму, но если ты такое где-нибудь на людях брякнешь?

– А люди поймут, дочь! Если, конечно, они люди, а не мутанты-московиты… Слушай, а этот мамин Валерик, он по профессии, стесняюсь спросить, кто?

– Он стартапер.

– Свят, свят, свят… Беда пришла в наш аул! Олька, ты, главное, не дай маме этого стартапера в квартиру прописать!

– Пап! У меня всё под контролем. Да и мама… Не думаю, что она голову потеряла. Она не дура. Она просто… шалит.

От таких рассуждений у Мити, что называется, челюсть отвалилась:

– Что?! Да ты, детёныш, не по годам мудра!

– Вот нарожают таких как я, а вам потом восхищаться, – хмыкнула Ольга. – Короче, езжай спокойно. На пару с Розовой-Соколовской.

– О боги! А откуда ты и это-то знаешь?

– Я тебя в телецентре полчаса ждала, а меня ж там все знают! Я – телевизионный ребёнок. Так что всё в подробностях донесли.

– Ну да, ну да… – Митя неодобрительно покачал головой. – А ты что-то имеешь против? Элеоноры Сергеевны?