Фронтовая любовь

Но вот персонально Элеонора Сергеевна Розова проходила по типу смешанному. Таким, как она, теледамам жаждалось и славы, и женского счастья одновременно. Но «жаждать» еще не означает «состояться» – лишь единицам удается совместить несовместимое. И госпожа Розова как раз была такой вот экзотической единицей. С одной стороны – головокружительный карьерный рост: от теледевчушки на побегушках до заместителя гендиректора федерального канала. С другой – любящий муж, двое детей, трехэтажная квартира в центре Москвы, загородный дом в Подмосковье и уютная вилла в Швейцарских Альпах. Да, кстати, «а кто у нас муж?» Ну, если судить не по гамбургскому, а по банковскому счету – однозначно, волшебник…

– …Ты, если хочешь, кури. У меня в кабинете всё ещё можно, – великодушно предложил сидящий за столом-аэродромом Генеральный. Он же – Кул.

Несмотря на полусумрачное освещение Генеральный был в тёмных очках, а прислоненная к вешалке у двери белая трость красноречиво поясняла, что очки – не понты, а печальная жизненная необходимость.

– Если только с вами, Александр Михайлович, за компанию?

– А я, Эля, уже и сигарету почти не вижу. Не поверишь, оказывается, когда не видишь, как она тлеет, как пепел на кончике собирается, – и курить-то не шибко хочется. Такая вот… позитивная сторона слепоты.

– Да я тоже почти бросила. Муж постоянно ворчит. И дети подросли, начинают вопросы задавать.

Тем не менее Элеонора достала из сумочки пачку дамских сигарет и забрала со стола массивную пепельницу. Кул молчаливо выждал, пока она сделает пару-тройку затяжек, и лишь тогда приступил к главному. Вкрадчиво, издалека заходя:

– Эля! Давай еще раз? Спокойно, без сердца?

– А я спокойна. Я спокойна, как ёжик в спячке. Заметьте, лично я никаких договоренностей не нарушала. Вы же сами меня от новостей отодвинули? Сказали, так оно лучше будет. Так?

Генеральный вскинул руку словно бы в защитном жесте:

– Так ведь иначе тебя на эту должность не заманить было! Верно?

– Ну, допустим.

– Во-от! Теперь побудешь немного замом по спецпроектам, обомнёшь, так сказать, новые погоны, и…

– И? И что потом, Александр Михайлович?

Устало вздохнув, Генеральный снял тёмные очки, протёр красные глаза и невидяще уставился на подчинённую:

– Мне скоро уйти придётся. Совсем скоро. Я уже с собачкой хожу. И с тросточкой. А где это видано, чтобы телеканалом слепой руководил? – Кул саркастически усмехнулся. – Ещё политическую близорукость пришьют… И надо, чтоб, когда руководство новое придет, твои позиции сильными были. Чтоб не съели тебя… Это – сложные шахматы, ты пока в них не очень. Но вот я на случайные ходы права не имею.

– И, конечно, для этих ваших шахматных комбинаций ну просто необходимо, чтобы я снова, как журналюшка-полевушка, взяла микрофон в зубы и сгоняла в Сирию? – Элеонора нервно загасила сигарету в пепельнице. – Да ещё и с вашим ненаглядным Митей.

И далее издевательски скопировала интонацию Генерального:

– С Митю-шей.

Получилось похоже. Так, что Кул обиженно нахмурил брови.

– Во-первых, просто некого послать. Вот честное слово. Была бы зима, а сейчас лето, все старички в отпуска разбежались. Да и конференция эта, будь она неладна, неожиданно на голову свалилась. Мне в Администрации рассказали, что она толком даже не прорабатывалась, всё на экспромте. Ещё и секретились до последнего, обстановка-то там, сама понимаешь. И всё, и вот! А из оставшихся – у кого паспорта нету, у кого – опыта. Сплошь гитлерюгенд какой-то, с ними много не навоюешь. И потом… – Кул заговорщицки понизил голос. – Апэшный [4] куратор намекнул, что Верховный будет рад тебя видеть. По старой, так сказать…

– Ну конечно! Владимир Владимирович так и распорядился: чтоб непременно была Элеонора Розова, в девичестве Соколовская, ибо только она одна способна мой взор ублажить. Делать ему нечего!

– Эля, ты перегибаешь. И вообще – не злоупотребляй моей добротой! Надеюсь, ты не думаешь, что я тебе тут байки про президентскую Администрацию сочиняю? С целью произвести впечатление на молоденькую журналистку?

Элеонора поняла, что и впрямь переборщила.

– Простите, Александр Михайлович. В части «молоденькой» комплимент, конечно, сомнительный, но… Можно тогда хотя бы не с вашим Митенькой?

– А нельзя! Вот нельзя, и всё! По тем же причинам. Некого. И так и сяк крутили. Ваши… хм… сильные взаимные чувства – не секрет ни для кого. Кстати, когда вы в последний раз вместе работали?

– В Ираке.

– Ох ты ж! А лет-то сколько прошло с той поры! И чего вы там не поделили? Вернулись, помню, как кошка с собакой. Что тогда случилось-то?

– Ничего, – показно-равнодушно пожала плечами Элеонора. – Просто не люблю жлобов и алкоголиков.

– А может, оттого что ничего не, и?..

– Александр Михайлович!

– Всё-всё… Молчу… Митюша, конечно, выпивает больше нормы. Но насчет жлобства – нет, никогда не слышал.

– Это в вас мужская солидарность говорит.

– Возможно. Только вопрос, к сожалению, закрыт. Да там и всех делов-то на три дня: прилетели-улетели. Тебе с Митей там детей не крестить. Тем более, полетите в разных салонах. Тебе ж наверняка муж бизнес купит?