Фронтир Индикона

Поставил себе задачу на сегодня: сделать пресс-держатель для обработки сланца. Стройматериал улетает как дым в трубу, не напасёшься! Не спеша, добрался до акациевой плантации, набралсвязку жердей — должно хватить. Часа через три вернулся на базу. Начать решил с опоры под камень. Жерди забил в землю по кругу до уровня пояса и сплёл их между собой. В получившийся плетень-корзинку, засыпал грунт, тщательно утрамбовал каждый слой и, наконец, с немалым трудом уложил поверх камень. Теперь дошла очередь до самого пресса. С двух сторон от получившегося постамента вбил парные колья и связал их между собой прочной поперечиной с отверстиями, заодно служащей стабилизатором для штока также с отверстиями, позволявшими регулировать его длину. Внизу шток стёсан чтобы иметь возможность установить на него необходимые насадки, в том числе, для фиксации обрабатываемого края каменных орудий. Ну а теперь третий и самый важный элемент, основательный двухметровый рычаг, сидевший на толстенном шипе, обеспечивал необходимое давление.

Проверил, ухватившись за край и повиснув на нём. Рычаг немного пружинил под моим весом и только.

К обеду дошли руки до глины. За два дня она должна была дозреть. Инструмент для её подготовки нужен не хитрый: обрубил палку — вот тебе и скалка, к прочной нити-волокну привязал две ручки по краям — готова струна для резки, а киянка-то у меня имеется. При разрезании глиняного теста струной из него выталкиваются камушки, вскрываются пустоты и убираются пузырьки воздуха. Чем больше сделано разрезов, тем чище и однороднее станет глина. Переминаю и раскатываю в пласт, скручиваю его в рулон и киянкой снова формирую в ком. И так несколько раз. Ну что же, отличный результат, признаться, ожидал что будет хуже. Правда, для хороших глиняных табличек нужно ещё кое-что добавить: растопленной смолы и немного крови дракона, подбираю такое соотношение, чтобы глина по консистенции напоминала полимерный пластилин. Для пробы провёл несколько штрихов иголкой. То, что нужно! Смело можно чертить тонкие линии, рисовать карты, чертежи и писать от руки, а не выдавливать клинописные таблички, как в Древнем Вавилоне. Связал рамку в размер восьмидюймового планшета и сделал насадку на шток. Рамку плотно фиксируем на камне и теперь пластины можно шлёпать как блины, только успевай основу песком посыпать!

Как освободился, сразу же засел за переписку данных, пока цифры и буквы окончательно не исчезли от загара. Готовые таблички укладывал сушиться на решётку в тени. Дошла очередь до вороха, скрутившихся от жары, обрывков коры с ориентирами, градусами, углами, высотами и азимутами, накопленными за неделю измерений. Кору приходилось предварительно отмачивать, чтобы она не рассыпалась прямо в руках. Увлёкся так, что не сразу среагировал на шум в саванне. Инстинктивно схватился за топор и сразу же отпустил. Опасности не было. Едва передвигая ноги от усталости, ко мне шёл высокий парень лет двадцати, с густой копной волос соломенного цвета. Резкие, словно вырубленные черты лица. Классический северно-нордический расовый тип, как пить дать немец, или швед. Из одежды, только набедренная повязка из зонтичных листьев. Ожоги от солнца по всему телу, ноги изодраны в кровь. А где собственно браслет?!

Не дойдя нескольких метров, незнакомец устало опустился прямо на землю и заговорил:

— Hallo, wat is deze plek! Gelieve drinken!

Не угадал, голландец! Акцент только странный, ни разу с таким не сталкивался. Видя его состояние, без замедления передал свою сиротскую скорлупку на три литра. Судорожно схватив воду, он начал жадно, большими глотками, пить.

— Do you speak English? — попытался я.

— Ja meneer, natuurlijk weet ik Engels.

Стоп! Что же я забыл-то про подсказку от Ваньки?! Тут же по слогам, прямо как в одноименном мультфильме, проговорил:

— МУ-ТА-БОР! Как вас зовут? — спросил я, совершенно не веря, что он поймёт.

— Матерь божья! Колдовство! Святой Питер, это колдовство! — затараторил он на русском, с прибалтийским акцентом. Испугавшись незнакомой речи, он начал креститься и снова перешёл на голландский. — Onze Vader die in de hemel zijt. Uw naam worde geheiligd. Uw koninkrijk kome. Uw wil geschiede, op aarde zoals in de hemel…

Он что, Отче наш читает? Да с усердием! Ну Ваня и отжёг!

— In eeuwigheid. Amen! — закончил в этот момент голандец и тут же снова перешёл на русский. — Колдун? — спросил, зло впившись в меня взглядом.

— Нет, — я перекрестился, чтобы убедить упрямца в обратном.

— Что вы сказали? Почему я начал понимать вас?!

— Позвольте всё объяснить вам позже.

Он кивнул, как будто и ждал подобного ответа, и как будто ничего не произошло, продолжил:

— Бог покарал меня, покарал! После воскресной проповеди отца Постма я согрешил. Не знаю, как это вышло! Я не пил ни пинты пива, эта бесовка меня окрутила, а я, ведь, образцовый семьянин, отец семи детей!

— Так как всё-таки вас зовут?

— Мартин. Мартин Ванденберг, механик и инженер славного города Бюргерсдорпе!

— Что, неужели, из самого Бюргерсдорпе?