Фронт без линии фронта

хозяйничают несколько чинов немецкого флота. У этой квартиры забавная

история: ее занимал один из янкелей,--врач, -- Вагнер назвал известную в

Одессе фамилию. Двадцать третьего октября сорок первого года патриоты

великой Германии в состоянии справедливого гнева вытащили этого голого иудея

из постели на улицу и распяли, как Христа, прибив гвоздями к забору, а под

ноги ему укрепили дощечку с двери: "Принимает от 10 до 2-х." Труп висел на

заборе несколько дней.

Образно представив себе эту "забавную историю", Николай почувствовал

приступ тошноты. Его выручил звонок в прихожей.

-- У меня к вам просьба, Евгений Евгеньевич...-- сказал он.-- Я у вас

впервые, никого из ваших друзей не знаю. Прошу меня познакомить, хотя бы в

общих чертах...

-- Сегодня у меня дорогой гость,-- Иоганн Вольф-Гросс, мой дальний

родственник. Полковник, офицер генерального штаба, здесь в инспекторской

поездке. Очень светский, вежливый, а главное -- осведомленный человек. Гросс

всегда знает что-то такое, чего не знает еще никто! Я вас с ним познакомлю.

Затем Илинич Михаил Александрович, крупный инженер, кончил Одесский

индустриальный, очень тонкого ума господин. В начале войны был мобилизован

советскими, уехал, а вернулся в Одессу в конце сорок второго офицером

вермахта! Награжден фюрером четырьмя орденами. Был главным редактором газеты

в оккупированном Орле, часто пишет в нашей газете, его псевдоним -- Михаил

Октин. Ну, кто еще? Да! Олег Загоруйченко! Боксер, президент общества

"Ринг", драчун, но веселый человек и...

В кабинет вошел новый гость. Это был высокий, крупный человек, с

маленькой головой и брезгливым выражением лица -- профессор химии Хайлов.

-- Михаил Федорович,-- представился он Гефту, поставив на стол корзину

цветов.

Разговор стал общим, пока не появился новый гость-- офицер генерального

штаба в форме СС.

Совсем не по-родственному, Вагнер бросился к нему навстречу, угодливо

пожал протянутую руку и по-немецки представил Хайлова, затем Гефта:

-- Наш самый талантливый инженер! Ярый сторонник рейха! Верный слуга

фюрера!

-- Господин Вагнер ко мне очень добр, -- также по-немецки сказал

Николай, внимательно рассматривая эсэсовца и в то же время пытаясь уйти от

тяжелого взгляда его серых глаз со склеротическими веками.

-- У вас хорошее берлинское произношение! -- похвалил его Иоганн

Вольф-Гросс, он ни слова не понимал по-русски.

Вагнер занимал профессора Хайлова, так как тот не владел немецким, а

Гефт разговаривал с Вольф-Гроссом:

-- Вы, господин полковник, давно из Берлина?

-- Что-то я вижу там, не анисовую? -- спросил полковник.

-- Пожалуйста! -- пригласил Гефт эсэсовца к столику.-- Анисовую?

Вольф-Гросс оживился и, кивнув головой, сказал:

-- Вы спрашиваете, когда я выехал из Берлина...-- сделав паузу, он

опрокинул рюмку в рот. -- Неделю... Неделю тому назад...

-- Как настроение в штабе? В ставке фюрера? -- снова наливая рюмки,

спросил Гефт.

-- Ве-ли-ко-леп-ное! -- отчеканил полковник и, только проглотив вторую

анисовой, добавил: -- Отчего бы ему быть плохим?! Операция на Востоке по

выпрямлению фронта не вызывает опасений. Боевое счастье с нами.-- он поманил

Гефта пальцем и, понизив голос, сказал.-- Фюрер кует новое чудо-оружие! Под

ударом этого оружия Англия капитулирует, и мы всю мощь нашего оружия бросим

против Советов!

-- Господин полковник, я понимаю, военная тайна, но я инженер, поймите

меня... Чудо-оружие -- это сверхмощная пушка Круппа?

-- Пушка -- экспонат исторического музея.

Гефт налил снова рюмки анисовой и, чтобы полковник не подумал, что его

спаивают, выпил сам. Расчет оказался верным. Вольф-Гросс выпил рюмку и вытер

слезу на склеротическом веке. В его глазах появился блеск.

-- Крупповская пушка! -- усмехнулся он, взял Гефта за лацкан пиджака,

привлек его ближе и конфиденциально сказал -- Чудо-оружие! В Пенемюнде

ракеты подняли свои острые рыла на неприступный Альбион. Поверьте мне,

инженер, один удар -- и Англия капитулирует! Что Крупп? Над решением этой

задачи работают десятки немецких концернов: "Рейнметалл-Борзи", "АЭГ",

"Тиссен-Хитон", "Сименс", ну и конечно "Крупп"...

Берта Шрамм ввела в кабинет даму, очень тонкую, плоскую, одетую в

золотисто-парчовое платье с большим вырезом сзади и спереди. Ее крупный рот

был откровенно накрашен.

-- Знакомьтесь, прима-балерина нашего театра оперы и балета Гривцова,

-- представил ее Вагнер.

Скользнув равнодушным взглядом по плоскому бюсту и острым ключицам

балерины, полковник отвернулся.

Хайлов поцеловал Гривцовой ручку, и, закатывая глаза, шепнул ей на ухо

какую-то пошлость.

Через некоторое время в кабинет вошла еще одна дама, жгучая брюнетка

лет тридцати, -- это была Ася Квак, жена Мавромати, хозяина пивной

"Гамбринус". Женщину сопровождали двое: компаньон ее мужа -- племянник

итальянского консула Москетти и боксер Олег Загоруйченко. Только их

представили присутствующим, как появился врач-гомеопат Гарах, в смокинге, со