Фронт без линии фронта

защищать себя и свою родину!" А вот строки из дневника ее сына, Бранко

Вукелича: "Уже в 1929 году я был преисполнен желания принять

непосредственное участие в защите революционных завоеваний Советского

Союза".

Почти через полтора десятка лет те же слова скажет на процессе в Токио

обвиняемый Ходзуми Одзаки. Подлинный японский патриот, он понимал, что

защита первого в мире социалистического государства отвечает интересам

народа Японии.

"Возложенная на нас миссия... -- подчеркнет на допросе и другой

японский патриот Мияги, -- продиктована исторической необходимостью".

Зорге острее и раньше многих почувствовал историческую необходимость

своей миссии. Страна, ставшая ему родным домом, была окружена кольцом

врагов. Они устраивали провокацию за провокацией, угрожали ее границам,

стреляли в ее послов и дипкурьеров, злобно клеветали на нее в печати.

Рихард к тому времени уже очень любил Маяковского и по-русски читал

друзьям наизусть:

В наших жилах --

кровь, а не водица.

Мы идем

сквозь револьверный лай,

Чтобы,

умирая,

воплотиться

В пароходы,

в строчки

и в другие долгие дела.

Да, ему нравилась тишина библиотек, он чувствовал вкус к путешествиям

по каталогам, его влекла научная работа. Но письменный стол казался тогда

укрытием. "Революция в России указала мне курс, которым должно было

следовать международное рабочее движение. Я решил не только поддержать это

движение теоретически и идеологически, но и стать активной частью его, --

напишет Зорге в автобиографии. -- Все, что я сделал позже, что определило

весь мой последующий образ жизни, вытекало из этого решения".

Шанхай--Берлин--Токио

Кабинет генерала. На столе папки документов, атлас мира. Генерал

листает бумаги, читает их, задумывается, надолго замолкает. Он вспоминает о

товарище.

Генерал и Зорге почти сверстники. Они примерно в одни годы

познакомились с Берзиным. Теперешний генерал командовал тогда полком. Он

выступал на совещании в Главном политическом управлении Красной Армии,

и Берзин захотел узнать его поближе. Пригласил к себе, долго беседовал.

Потом стал известен отзыв Берзина: хороший получится командир.

-- Мы были с Рихардом в одной партийной организации,-- сказал генерал.

-- Часто встречались с ним, беседовали, советовались. Ему первому из нас

предстояла серьезная поездка за рубеж...

И генерал подробно рассказал, что это была за поездка.

В Китай Зорге прибыл как специальный корреспондент немецкого журнала

"Дас зоциологише магазин" и представитель некоторых американских газет.

Там деятельностью Зорге ряд лет непосредственно руководил мужественный

и опытный человек. В иностранной литературе о советской разведке его

называют обычно Алекс, поясняя, что его подлинную личность установить не

удалось. Ну что ж, теперь мы можем не скрывать его фамилию. Это пламенный

коммунист-ленинец, комиссар гражданской войны Лев Александрович Борович.

Центр ждал от Рихарда Зорге точной информации о происках Японии в

Китае. Армия Страны восходящего солнца уже открыто вторглась на территорию

Маньчжурии, и можно было с уверенностью сказать, что на этом она не

остановится...

Вот где неистовая работоспособность Рихарда нашла себе применение!

Чтобы держать руководство в курсе событий, нужно наладить сбор и передачу

сведений. Зорге ездит из конца в конец огромного Китая -- из Ханькоу в

Нанкин, из Нанкина в Мукден, из Мукдена в Кантон и снова в Шанхай. В

поездках его часто сопровождает коренастый немногословный человек, новый

шанхайский знакомый Макс Клаузен. Он работает простым механиком в гараже, а

на досуге занимается радиолюбительством. В скромном любителе Зорге обнаружил

специалиста высокого класса. Собранный его руками мощный коротковолновый

передатчик казался по тем временам чудом техники: Макс легко наладил связь с

советской радиостанцией, находящейся в районе Владивостока. Сравнительно

небольшие по габаритам, его передатчики обеспечивали надежную связь на

2,5--3 тысячи километров.

Шанхай -- Токио, недолгий рейс океанского лайнера; если море спокойное,

поездка займет не более суток. Для Рихарда этот путь оказался длинным,

тяжелым и полным риска: из Шанхая в Токио решено было добираться... через

Берлин. Ему предстояло побывать в логове пришедших к власти фашистов.

Дерзкая миссия! Но риск был оправдан. Руководители Зорге сознавали это,

потому что в случае удачи... Нет, даже они не могли тогда предполагать,

какие плоды принесет в будущем кругосветный вояж с заездом в Берлин.

А пока Зорге приходится нелегко. Об этом свидетельствуют его берлинские

донесения Центру:

9 июня: "Положение мое здесь не очень привлекательно, и я буду рад,

когда смогу отсюда исчезнуть".

3 июля: "Интерес к моей личности становится чересчур интенсивным".

Человек свободной профессии, журналист, испытывающий интерес к Дальнему

Востоку, имеющий определенные познания в этой области и предлагающий свои

услуги немецким газетам, -- фигура, сама по себе подлежащая тщательной