Фронт без границ. 1941–1945 гг.

Нельзя не учитывать и того фактора, что многие «завербованные» стремились использовать свое положение в целях возвращения в Красную Армию или борьбе с фашистами в движении «Сопротивления». Видимо поэтому германский штаб, да и сам Гитлер не надеялись на лояльность этих частей и не стремились активно их использовать в боях с Красной Армией. Представляют интерес те факты, которые свидетельствуют о явном презрении всех норм международного права. Германией были грубо нарушены требования Гаагской конвенции о защите жертв войны, заключенной в 1907 году, и Женевской конвенции о содержании военнопленных от 27 июля 1929 г., действовавших в то время и ратифицированных Германией. Труд советских пленных был безвозмездный, работали по 14–18 часов в сутки, получали плохое питание. В официальном секретином циркуляре за № 42006/41 хозяйственного штаба германского командования на Востоке 4 декабря 1941 г. были даны указания по использованию рабочей силы из числа советских граждан: «Следует использовать русских людей главным образом для дорожного строительства, строительства железных дорог и уборочных работ, разминирования и устройства аэродромов. Следует расформировать немецкие строительные батальоны (например, военно-воздушного флота). Немецкие квалифицированные рабочие должны работать в военной промышленности; они не должны копать землю и разбивать камни, для этого существуют русские… При применении мер поддержания порядка решающим соображением является быстрота и строгость. Должны применяться лишь следующие разновидности наказания, без промежуточных ступеней: лишение питания и смертная казнь решением военно-полевого суда»[330]. Основываясь на этих и других людоедских указаниях, администрации немецких лагерей, где содержались советские люди, выдавали им в сутки по 150–250 граммов суррогата, называемого хлебом, и миску баланды из отбросов.

Грубым нарушением норм международного права являлось и то, что их труд не был компенсирован ни ранее и ни сегодня. После репатриации из Германии на родину одна часть советских граждан могла устроиться на работу, приобрести жилье и необходимое имущество. Специальное постановление СНК СССР № 478-136с от 14 марта 1945 г. на расходы по приему и устройству советских граждан, репатриированных из Германии, на 1945 г. утвердило по союзному бюджету 270 млн. рублей и по республиканскому — 39 млн. 580 тыс. рублей, а на саму репатриацию по состоянию на 1 марта 1946 г. израсходовано было 1 094 554 116 рублей[331]. Была оказана им помощь в получении долгосрочной ссуды в сумме 5–10 тысяч рублей сроком на 5–10 лет. Понимая, насколько неоднозначно может рассматриваться на местах отношение к бывшим военнопленным и интернированным, Оргбюро ЦК ВКП(б) в своем постановлении от 4 августа 1945 г. отмечало: «Отдельные партийные и советские работники встали на путь огульного недоверия к репатриированным советским гражданам. Надо напомнить, что возвратившиеся советские граждане вновь обрели все права советских граждан и должны быть привлечены к активному участию в трудовой и общественно-политической жизни»[332].

Другая, причем значительная часть репатриированных советских военнопленных подверглась так называемой фильтрационной проверке в специальных проверочно-фильтрационных пунктах и лагерях (ПФП, ПФЛ), в специальных запасных частях и «рабочих батальонах» (РБ) НКО и НКВД СССР.

В конце декабря 1941 г. ГКО своим постановлением № 1063сс обязал Управление по делам военнопленных НКВД СССР (УПВИ НКВД СССР) создать специальный лагерь для выявления среди бывших военнослужащих Красной Армии, находящихся в плену и в окружении противника, изменников Родины, шпионов и диверсантов. В частности для Карельского, Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов предусматривалось в январе 1942 г. развернуть в районе Грязовцы и Череповца Вологодской области два специальных лагеря НКВД[333].

Особый отдел НКВД Ленфронта в июне 1942 г. своим донесением № 227219 информировал А. А. Жданова, что его подразделениями за короткое время было выявлено в частях и соединениях фронта 1571 военнослужащий — бывших в плену и вышедших из окружения в одиночном порядке. Большинство указанных военнослужащих, говорилось в документах, прибыло на Ленинградский фронт из специальных лагерей в апреле и мае месяце с.г.[334].