Фридрих Ницше

К тому же совет Вагнера был вовсе не так легко исполним. «Происхождение трагедии» не находило себе издателя, хотя Ницше добросовестно использовал все свои связи, и настроение целого лета было испорчено этим неуспехом; в конце концов, он решил напечатать некоторые главы своей работы в журнале. «Я выпускаю в свет мою маленькую книгу по кусочкам, — пишет он Роде в июле, — какое мучительное чувство разрубать на куски живое тело».

В начале октября Ницше находится в Лейпциге, где встречается со своим старым учителем Ритчлем и со своими друзьями Роде и Герсдорфом, приехавшими туда для свидания с ним, и несколько дней проходят в сердечной товарищеской беседе. Судьба книги все еще пока остается неопределенной; все издатели научных и филологических книг отказываются напечатать ее. Их не увлекает это странное произведение, в котором эрудиция сливается с лиризмом, а проблемы древнейшей Греции с проблемами новейшей Германии. «Эта книга — кентавр», — говорит про нее Ницше; такое мифологическое определение мало удовлетворяет корысти книгопродавцев. Наконец, правда, не без сожаления, так как Ницше считает свою книгу чисто научным произведением, он обращается к издателю Рихарда Вагнера и после целого месяца напряженного ожидания получает от него благоприятный ответ. Ницше пишет Герсдорфу в облегченном и свободном тоне, который нам показывает, как много пришлось Ницше за последнее время пережить тоски и унижения.

Базель, 19 ноября, 1871 г.

«Прости меня, мой дорогой друг, если я немного запоздал с моею благодарностью, в каждом слове твоего последнего письма чувствовалось, что ты живешь целостною умственною жизнью, Мне кажется, что ты остался в душе солдатом и вносишь в искусство и филологию отпечаток своей военной натуры.

Это хорошо; мы в настоящее время не имеем никакого права жить, если мы не занимаем боевых позиций, не готовим пути грядущему «Веку», проблеск которого мы уже предугадываем в нашей собственной душе, — в лучшие моменты нашей жизни, когда лучшая часть нашей натуры невольно освобождается от духа нашего (курсив Ницше) времени. Тем не менее эти наши порывы и высокие переживания должны иметь где-нибудь корни в жизни; из этого я заключаю, что в такие минуты мы чувствуем на себе смутное дыхание будущих времен… Разве наша последняя встреча в Лейпциге не произвела на тебя именно такого впечатления, что подобные моменты в жизни переселяют нас в другой мир, связывают нас с другим saeculum? Что бы там ни было, а помни, всегда, что надо: «Жить цельной, полной, красивой жизнью, ничего не боясь». Но для этого нужна твердая воля, которая дается не каждому смертному. Ведь сегодня, только сегодня, мне ответил, наконец, мой любезный издатель «Фритцш!.».

Фритцш предложил ему напечатать книгу в том же формате и тем же шрифтом, какими было напечатано последнее произведение Вагнера «Предназначение оперы».

Ницше пришел в восторг от этого предложения и написал пять заключительных глав, оттеняющих еще более вагнеровскую тенденцию книги.

Спешное редактирование и корректирование книги не помешали Ницше приняться и за другое дело. Он не сомневался, что труд его будет прочитан и понят публикой и будет иметь у нее успех. Ведь его учители и товарищи всегда преклонялись перед силой его мысли.