Читаем Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге полностью

Он заявляет: мы вправе стремиться к счастью – гнаться за ним, как говорят в Америке, – но мы не имеем права на само счастье. «Это звучит для меня так же странно, как право на удачу. <…> Наше счастье и наши страдания в большей степени зависят от условий, которые нам неподвластны. И потому право на счастье мне кажется не более разумным, чем право на сто восемьдесят сантиметров роста, или право быть сыном миллионера, или право на хорошую погоду в день, когда хочется устроить пикник»[213]. Да, Льюис верит в то, что любые удовольствия, веселье, счастье и радость исходят от Бога, свободно дающего всем эти блага, но он в то же время уверен, что все земные наслаждения никогда не дадут нам полного удовлетворения. «У нас много поводов веселиться и даже приходить в восторг, – пишет он, – но все это никогда не утолит наш голод». Бог скрывает от нас «устойчивое счастье и чувство безопасности, которых мы так жаждем». Иначе, говорит Льюис, мы бы считали землю своим домом, а не местом временного пребывания. Творец, пишет он, «дает нам отдохнуть в этом путешествии в приятных гостиницах, но не хочет, чтобы мы считали их своим домом»[214].

Земные удовольствия и земные источники счастья, хотя они и даются Богом, чтобы мы ими наслаждались в полной мере, несут в себе опасность, когда становятся главной целью жизни. Тогда мы начинаем думать, что этот мир есть наше постоянное место жительства, и забываем об отношениях с Богом. «Всякое удовольствие и счастье, – предупреждает Льюис, – благо по своей природе, и Бог желает, чтобы мы ими пользовались. Но Он не хочет, чтобы мы наслаждались ими без отношений с Ним, и тем более не хочет, чтобы мы предпочли их Ему»[215]. Льюис неустанно напоминает об основном принципе духовной жизни: когда человек ставит на первое место отношения с Богом, все прочее, включая земную любовь и удовольствия, становится интенсивнее. Он пишет другу: «Если я научился любить Бога больше, чем самого дорогого человека на земле, я буду любить свою земную любовь еще сильнее. Если же я привык любить желанного человека на земле за счет Бога и вместо Бога, я буду приближаться к такому состоянию, когда совсем перестану любить свою земную любовь. Когда самые важные вещи стоят на первом месте, менее важные не бледнеют, но становятся ярче»[216].

И, наконец, Льюис утверждал, что ни одно земное удовольствие не может заменить или удовлетворить нашу глубинную потребность, наше стремление к отношениям с Тем, Кто создал нас. Как думал Льюис, если мы прежде всего стремимся к таким взаимоотношениям, мы в должной мере получим и счастье. Но если мы поставим на первое место счастье, мы не получим ни отношений с Творцом, ни счастья. «Самое лучшее свойство счастья, – пишет Льюис, – состоит в том, что оно освобождает нас от мыслей о счастье, подобно тому, как величайшее наслаждение из тех, что покупают за деньги, освобождает нас от необходимости думать о деньгах»[217].

Льюис приводит такие слова из Нового Завета: «Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено» (Откр. 4:11). «Мы были созданы в первую очередь не для того, чтобы любить Бога (хотя и для этого тоже), но чтобы Бог любил нас, чтобы мы стали теми, на ком может почить “благоволение” Божьей любви». Чтобы стать теми, кого любит Бог, нам, быть может, стоит измениться. Некоторые невзгоды или мучения делают нас такими существами, которых Бог может любить, и приносят Ему «удовольствие». «Когда мы становимся теми, – пишет Льюис, – кого Творец может беспрепятственно любить, мы обретаем счастье»[218]. Он снова и снова повторяет: все наши попытки найти глубокое, неизменное, продолжительное счастье вне отношений с Богом обречены на неудачу. Люди, говорит он, были созданы для таких отношений: «Место, отведенное человеку Богом-Творцом в Его замысле о мире, есть место, ради которого люди созданы. Когда они его находят, их природа начинает служить своему предназначению, и они обретают счастье, преодолевая тоску»[219]. Льюис заключает: «Бог дает то, что имеет, а не то, чего у Него нет: Он дает такое счастье, которое существует, а не то, которого нет. Есть только три варианта: быть Богом; быть подобным Богу и, оставаясь творением, благодарно перенять у Него часть доброты; или быть несчастным. Если мы не научимся питаться лишь той пищей, которую дает Бог, тогда мы обречены на вечный голод»[220].

* * *

Материализм Фрейда перерастает в пессимизм, когда он размышляет о возможности достичь счастья; примерно так же думал Льюис, еще не обретя веру. Физическое удовольствие мимолетно по природе, а потому, как считал Фрейд, несчастье неизбежно. Будущее казалось ему мрачным и пугающим. Льюис после своего обращения стал оптимистичнее и смотрел в будущее с надеждой. Кто из них прав?

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь со смыслом

Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир
Триумф христианства. Как запрещенная религия перевернула мир

Наш мир еще не видел более фундаментального и значительного культурного преображения, чем покорение западной цивилизации христианством. Триумфальная христианизация Римской империи стала величайшей исторической победой когда-то запрещенной религии, приверженцев которой преследовали и подвергали мученической смерти. Новая книга всемирно известного исследователя Библии и историка раннего христианства Барта Эрмана – это описание того, что произошло, когда церковь слилась с имперской властью. В своем рассказе Эрман избегает как победных реляций о росте влияния и усилении власти церкви, так и напрашивающихся после знакомства с историческими фактами обвинений христиан в варварстве и вандализме по отношению к разрушенному и утраченному бесценному культурному наследию древней языческой культуры. Он задается вопросом и пытается дать на него объективный ответ: как маленькая горстка последователей Иисуса из Назарета сумела обратить в свою веру огромную и мощную империю?

Барт Д. Эрман

Справочники
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет
Четыре всадника: Докинз, Харрис, Хитченс, Деннет

Великие ученые и интеллектуалы нашего времени Ричард Докинз, Кристофер Хитченс, Сэм Харрис и Дэниел Деннет однажды встретились за коктейлем, чтобы честно обсудить судьбу религии. Видео их беседы стало вирусным. Его посмотрели миллионы. Впервые эта эпохальная дискуссия издана в виде книги. Это интеллектуальное сокровище дополнено тремя глубокими и проницательными текстами Докинза, Харриса и Деннета, написанными специально для этой книги. С предисловием Стивена Фрая.Ричард Докинз – выдающийся британский этолог и эволюционный биолог, ученый и популяризатор науки. Лауреат литературных и научных премий. Автор бестселлеров «Эгоистичный ген», «Расширенный фенотип» и «Бог как иллюзия».Кристофер Хитченс – один из самых влиятельных интеллектуалов нашего времени, светский гуманист, писатель, журналист и публицист. Автор нескольких мировых бестселлеров, среди которых «Бог – не любовь».Дэниел Деннет – знаменитый ученый-когнитивист, профессор философии, специалист в области философии сознания. Деннет является одной из самых значимых фигур в современной аналитической философии. Автор книг «От бактерии до Баха и обратно», «Разрушая чары» и других.Сэм Харрис – американский когнитивный нейробиолог, писатель и публицист. Изучает биологические основы веры и морали. Автор бестселлера «Конец веры». Публикуется в ведущих мировых СМИ: The New York Times, Newsweek, The Times.Стивен Фрай – знаменитый актер, писатель, драматург, поэт, режиссер, журналист и телеведущий.

Дэниел К. Деннетт , Кристофер Хитченс , Ричард Докинз , Сэм Харрис

Религиоведение / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки
Вечная жизнь: новый взгляд. За пределами религии, мистики и науки

Однажды биологические часы остановятся. Во что верить, когда точно знаешь, что конец неминуем? На что можно надеяться, если больше не готов слушать благочестивые сказки? Критики называют Джона Шелби Спонга самым лютым еретиком ХХ века. Сторонники – предтечей новых глобальных сдвигов в религиозном мировоззрении. Эта книга – первая возможность для русскоязычных читателей познакомиться с идеями одного из блестящих интеллектуалов нашего времени, задающего направление всем самым интересным богословским спорам сегодня. Торжественно-печальная симфония, сочиненная старым мастером на исходе жизни, монументальное кредо, проникновенная исповедь, глубокое представление взглядов интеллектуально честного христианина на жизнь и смерть.

Джон Шелби Спонг

Философия

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии