Фрегор Ардин

Гаор медленно поднял голову и увидел сидевшую перед ним на корточках растрёпанную Снежку в одной маечке.

— Снежка? — удивился он. — Ты чего не спишь?

— А никто не спит, — Снежка хихикнула и зашептала совсем тихо: — Наши пошли Мать-Землю молить-заклинать, а голозадые их заловить хотят, — она снова хихикнула.

— Понятно, — Гаор встал на четвереньки и сел, помотал головой, словно просыпаясь.

Та-ак, плохо он, значит, думал об остальных… сокамерниках. А голозадые…

— Мажордом где? — тихо спросил он Снежку.

— А бегает, ищет, — хихикнула Снежка. — А ты к нашим пойдёшь?

Гаор вздохнул и мотнул головой.

— Нет, Снежка, понимаешь, навести могу, я же не знаю, где они.

— Я проведу, — предложила Снежка.

— Рано тебе ещё туда, — спокойно ответил Гаор, прислушался и зашептал: — Мы хитрее сделаем. Я тренироваться буду, зашумлю, чтоб он на меня прибежал. А ты тогда кустами туда и предупредишь остальных. Ну, чтоб он их на входе в спальню не заловил. Поняла?

Снежка кивнула, но всё-таки спросила:

— А ты-то сам заклинание пропустишь, это как?

Гаор улыбнулся и потрепал её по голове.

— Ничего, Снежка, договорюсь я с Матерями, простят они меня.

Он легко вскочил на ноги и подбежал к перекладине.

— Ии эх-х! — громко выкрикнул он, подпрыгивая и с лёта выходя на большой круг.

Снежка восторженно ойкнула.

С училища Гаор помнил, что высший шик — в тишине, чтоб даже дыхания слышно не было, но сейчас сопел, кряхтел, охал и даже что-то выкрикивал на выдохах, рассчитывая, что Мажордом на такое безобразие и «нецивилизованность» точно прибежит.

И своего он добился.

— Эт-то что такое?! — совсем по-начальственному рыкнул Мажордом.

Гаор как раз был в с тойке на брусьях. Он, мягко качнувшись, перешёл в упор на руки и сел боком. Перевёл дыхание и сверху вниз насмешливо посмотрел на Мажордома.

— Ты что, — удивлённо спросил Гаор, — совсем тёмный? Гимнастики никогда не видел?

Насмешка и косвенный упрек в «нецивилизованности» сделали своё дело. Мажордом если и собирался, убедившись, что это не запретное «моление дикарское», а вполне законная тренировка по хозяйскому приказу, отправиться на дальнейшие поиски, то, услышав от полуголого лохмача такое, вспылил и начал ругаться. Гаор, по-прежнему сидя на брусьях, отругивался в полный голос, вполне сознательно дразня и заводя Мажордома. Состязаться в язвительных насмешках Мажордом не умел, давно привыкнув сразу переходить к побоям.

— Ты, хам, дикарь! — бушевал Мажордом.

Гаор, кивая, выслушал очередную тираду и начал ответную:

— Я говорил тебе, что ты…

Лихие армейские и фронтовые обороты заставляли Мажордома краснеть и переходить на характерный для всех Ардинайлов визг.

Со своего насеста Гаор видел, как шевелятся кусты, и сообразил, что Снежка поручение выполнила и теперь в кустах, похоже, собираются слушатели. Ну что ж, пусть получат удовольствие.

— Ну, чего ты заходишься? — участливо спросил он Мажордома. — Ну, не знаешь, ну, тёмный, необразованный, так ты ж всю жизнь здесь безвылазно, вот поездил бы по торгам да отстойникам, знаешь, как бы образовался.

В кустах зафыркали, и Мажордом судорожно оглянулся.

— Ну вот, — укоризненно сказал Гаор, — разбудил всех. Одно беспокойство и беспорядок от тебя, а ещё Мажордомом называешься. Ты хоть знаешь, что это слово означает? — и укоризненно покачал головой, так как потерявший голос Мажордом просипел что-то непонятное. — Ну, вот видишь. Есть такая птица, попугай, всякие слова говорит, а ни хрена не понимает. А ты всё-таки… человеком родился.

И, решив, что спектакль пора заканчивать, так как небо на востоке стало голубым и уже заметно порозовело, спрыгнул вниз. Мажордом отшатнулся.

— Всё, — жёстко сказал Гаор. — Вали отсюда и не мешай мне, а то я на тебе тренироваться буду.

В кустах зашелестело и стихло. Мажордом снова оглянулся.

— Я тебе ещё это припомню, дикарь, — сказал он уже гораздо тише, но по-прежнему угрожающе.

— И что? — спокойно ответил вопросом Гаор. — Слышишь, люди уже на работу выходят. Да, мне до обеда отсыпаться велено.

Мажордом, помедлив, кивнул:

— А после обеда? — спросил он, явно что-то обдумывая.

Гаор пожал плечами. В кустах вдруг звонко защёлкал соловей, Гаор с невольной улыбкой повернулся на свист и, когда ушёл Мажордом, не заметил. Он, не спеша, с удовольствием закончил тренировку, будто выполняя положенную по программе растяжку, поклонился солнцу, приветствуя Золотого Князя, Огонь Небесный, подобрал со скамейки свои тяжёлые от осевшей на них росы футболку и куртку и лёгкой «разминочной» рысцой побежал к дому. Как раз успеет в душ перед завтраком. На душе у него было так легко и свободно, будто самая главная беда миновала. Видно, Матери набольшие и в самом деле всё поняли и простили его.