Где они и куда им ехать, Гаор совершенно не представлял, хотя… его дело рабское: приедет куда прикажут. Или привезут. Он следовал за Венном, держа приказанную дистанцию и даже не пытаясь запомнить дорогу или вообще как-то сориентироваться. Ему действительно стало всё равно. И когда они вдруг влетели в уже знакомый двор, он даже как-то удивился. Что, уже всё?
Да, оказалось, всё.
— Рыжий, оба в гараж, помоешь, проверишь, заправишь. Костюм и шлем в шкаф, увидишь там, — повелительно махнул ему рукой Венн и пошёл в дом, к приветливо улыбающейся ему из раскрытой двери Ларге.
Гаор пробормотал ему вслед положенную формулу повиновения, даже не заботясь о том, чтобы его услышали, и взялся за работу. Тело приятно ломило от езды, и блаженное чувство полёта ещё гуляло, как сказала эта сволочь, в крови. Всё ж таки дед, два дяди, ещё родичи… да, всё правильно, в крови у него полёт, а для чего его хранил на фронте и потом Огонь… увидим. Огонь справедлив, да, больше ему не во что верить, только во встречу у Огня. Ну, так и будем в это верить.
Гаор ещё возился с мотоциклами, когда Нисса прибежала звать его на обед.
— Да, госпожа Нисса, — откликнулся он, выпрямляясь и берясь за тряпку.
— А я по физике семь получила, — сообщила ему Нисса, — дура эта разоралась, — и стала передразнивать. — Я не могу поверить, тебе кто-то помогал, поэтому семь. А всё правильно и десять как нечего делать положено, представляешь, Або, ну, никакой справедливости. Ты сегодня геометрию мне сделаешь, понял?
— Да, госпожа Нисса, — ответил Гаор.
Пока она трепалась, он снял комбинезон и вымыл руки, и теперь она загораживала выход, а ему уже жрать хочется… хоть криком кричи. И слова ей не скажи: свободная! Нисса рассматривала его в упор блестящими чёрными глазами, слегка оттопырив и приоткрыв губы, и, наконец, нехотя повернулась и вышла, неумело качнув бёдрами. Гаор беззвучно выругался ей вслед, выключил свет и задвинул дверь.
В кухне тепло, светло, на столе, как всегда, три тарелки с едой и четвёртая с хлебом и большая кружка. Всё вкусно и сытно. Ларги не было. «Венна кормит», — догадался Гаор, усаживаясь к столу. О полученной от
Доев, Гаор с наслаждением закурил и немного посидел так, бездумно следя за уплывающим к потолку дымом. Потом загасил и растёр в пальцах крохотный окурок и встал вымыть и расставить посуду.
Ни Ларга, ни, к его удовольствию, Нисса в кухне так и не появились, и он, убрав за собой, спокойно ушёл в гараж. Доделывать мотоциклы, проверять легковушку и «коробочку». Чтоб тоже были… в полной боевой. Гоночную велено не трогать. Ну, и не будем. И без неё хватает.
До ужина его никто не беспокоил, он спокойно всё сделал и даже походил вокруг гоночной и… была не была! Открыл капот и, почти не касаясь, посмотрел, что там и как сделано. Всего, конечно, не рассмотрел, многого не понял, но… вздохнув, закрыл капот и отошёл. Интересно, конечно, но шкура как-то дороже, своя ведь, не купленная.
В гараже всё было сделано, заметно хотелось есть, горело после утренней гонки лицо. Эх, если б не подначки эти и приколы… был бы Венн нормальным мужиком и, чего там, не самым плохим хозяином. Держал бы его здесь, при гараже, механиком и напарником для гонок, ну, шофёром. Конечно, одиноко было бы, ни одного клеймёного, словом
Гаор нахмурился, сосредоточенно обтирая руки тряпкой и прикидывая в уме даты. Да, если он ошибся, то на сутки, не больше. Завтра-послезавтра его вернут Фрегору. А просить Венна, чтобы тот откупил его… нет, не может он. И не станет. И… и один тихушник не лучше другого. Просто мало он у Венна, всех его пакостей не узнал, может ведь и солёнее, чем в «Орлином Гнезде» оказаться. С хозяевами не угадаешь, всегда кажется, что хуже некуда, а потом узнаёшь, что есть куда как хуже.
— Або! — в дверях гаража возникла Нисса. — Всё, можешь идти ужинать.
— Да, госпожа Нисса, — Гаор отбросил тряпку на стеллаж и стал снимать рабочий комбинезон.
Стоять у него над душой, пока он раздевался и мыл руки, не стала, а сразу ушла. Чему Гаор безусловно обрадовался: уж очень злила невозможность шугануть девчонку, как хотелось и как она заслуживала, чтоб неповадно было шлюшке-малолетке лезть, куда не зовут. И когда не зовут.