— Смотри, дурить не вздумай, — строго сказал он, — успеешь в «печку».
— И других за собой не тяни, — кивнул, стоя рядом, Седьмой.
— А если… я… один… буду? — с трудом выталкивая слова, спросил Гаор.
— Один ты не будешь, — ответил Старший. — Работаем всей камерой, полной бригадой, и круговая порука у нас, понял, Лохмач?
Гаор кивнул и протянул к нему скованные руки.
— Сними.
— Потерпишь, — отрезал Старший. — Всё, парни, пошли. Девятый, дневалишь. С Лохмачом…
— Мы, — ответил Новенький, становясь рядом с Гаором и беря его за руку повыше локтя. — Младший, с другой стороны встань, шатает его.
Лязгнув, отодвинулась дверь, и они общей толпой — без строя, сразу заметил Гаор — вышли в коридор. Старший повернул направо, и они пошли за ним. Белые глухие стены, белый кафельный пол. Зачем-то Гаор запоминал дорогу. Хотя запоминать было нечего. Всё прямо и прямо. И вроде недолго шли, а у него стали подкашиваться ноги, и Новенький с Младшим всё плотнее поддерживали его, подпирая своими телами. В небольшой и тоже ослепительно белой комнате в трёх больших картонных коробках навалом тёмно-серые рубашки, штаны и чёрные матерчатые тапочки. Все быстро с привычной сноровкой разбирали и одевались. Младший помог Гаору надеть брюки и тапочки.
— Старший, а рубашку ему как?
— На плечи накинь, сойдёт. Все готовы? Становись.
«Как в отстойнике», — успел подумать Гаор, с удивлением чувствуя, что ему становится любопытно. О аггел, неужели и в самом деле, как говорили, кто с чем, а журналист и к Огню с диктофоном заявится и интервью брать будет? Боль была далёкой и посильной. Ну, ноги больно переставлять, ну, саднит горло и кружится голова, но глаза уже видят, и уши слышат, и… о аггел, неужели он и к этому привыкает?!
Четыре пятёрки выстроились перед стеной. Гаора поставили в третью, в самую серединку. Прищурившись — всё-таки глаза ещё не восстановились полностью — Гаор разглядел тонкую чёрную вертикальную линию по прямой перечеркнувшую белую стену от пола до потолка. Дверь?
Это оказалось дверью лифта. В который они и вошли. Кабина была рассчитана точно, определить везут наверх или вниз, Гаор не успел. Пол под ногами дрогнул, раскрылись двери, и они вышли.
Эта комната была поменьше, а может, и такой же, но здесь вдоль стен стояли выкрашенные белой краской табуреты, в углу белый, как медицинский, столик с какими-то банками и бутылками.
— Предварилка это, — объяснил Гаору Младший.
— Сейчас нас осмотрят, — продолжил Новенький, — и по клиентам разобьют. Ничего, Рыжий, справишься.
— Он не Рыжий, а Лохмач, — вмешался в их разговор Старший. — Что там у тебя раньше было, забудь, как не было. Понял?
Гаор настороженно кивнул.
— Всё, становись, — негромко скомандовал Старший.
Они встали вдоль стен, в углу вдруг открылась неразличимая до этого дверь, и вошли пятеро. В серых полувоенных костюмах, бритые, что-то весело обсуждающие.
— Ага, — сразу остановился один из них перед Гаором. — Тот самый. И опять живой!
Гаор узнал по голосу допрашивавшего его Весёлого.
— Возьмёшь его? — спросил другой, шевелением пальца отставляя в сторону пятерых из строя.
— Куда тебе столько? — поинтересовался третий, рассматривавший Резаного и Шестого. — Вы двое, ко мне.
— Клиент плодовитый, два сына, три дочки. Как раз.
— Этого ко мне, — подошел к Весёлому четвертый. — Тоже как раз.
— Не слишком?
— Есть одна мысль.
Отобранные выходили из строя и вставали у других стен уже отдельными группами. По рабочим бригадам — догадался Гаор.
Вошли ещё трое… дознавателей, вспомнил нужное слово Гаор. Весёлый отошёл к ним, а перед Гаором остался «четвёртый».
— Что-то я тебя раньше не видел, — задумчиво сказал он. — В который раз работаешь?
— В первый, господин, — ответил за Гаора Старший.
Старший не стоял в строю, а свободно ходил по комнате, выслушивая замечания и отвечая на вопросы господ.
— Наручники зачем? Дерётся?
— Пытается, господин.
— Даже… мм-м, ладно, может быть интересно, — решил, наконец, «четвертый». — Старший, он нужен активным, очень активным.
— Да, господин.
— Через полпериода подготовь его. Но первый раз… Страховка есть?
— Трое, господин, — ответил Старший. — Я сам пойду, господин.
Отдав необходимые распоряжения, дознаватели вышли. «Весёлый» перед уходом опять остановился перед Гаором, хотя выбрал других, и подмигнул ему.
— Ну, если ты и тут выживешь… — захохотал и вышел, не закончив фразы.
Гаор почти беззвучно выдохнул ему вслед длинное ругательство. Новенький улыбнулся, а Младший удивлённо посмотрел на Гаора.
— Ты его знаешь? Откуда?
— Допрашивал он меня, — нехотя ответил Гаор.
— И ты живой? — удивился подошедший к ним Седьмой. — Я его знаю, он подранков не оставляет. Говорит, возня лишняя.
Гаор не ответил. У него всё сильнее дрожали ноги и кружилась голова. Сесть бы, а ещё лучше лечь.
В ушах вдруг зазвенело, и всё стало куда-то уплывать.
— Посади его, — очень далеко и тихо сказал Старший, — только пусть не ложится.
И совсем далеко уже неузнаваемый голос ответил:
— Ничего, глотнёт пойла, взбодрится.
Пятое отделение — внутренняя безопасность