Фрайди

— …Что может быть лучшей данью ее памяти, чем твои честные слезы? — Джоан смахнула слезы со своих глаз. — Она была чистой и замечательной женщиной, настоящей леди, Джейк, и меня очень тронуло, что ты ценил ее так же высоко, как и я. Сядь, я должен тебя кой о чем спросить.

— Ненадолго…

— Зови сюда кресло и садись напротив. Хочешь шерри? Мне доктор разрешил… и очень вовремя, мне просто необходимо выпить. Наполни наши бокалы…

Джоан села, чуть развернув плечи — так, чтобы коварная материя халата облегла грудь. Подняла бокал:

— Тост, Джейк. Не вставай… Тот самый, который мы с тобой пьем, когда никого нет рядом… — Она отпила глоток и поставила бокал. — Джейк…

— Да, Йоханн?

— Не называй меня так. Я больше не могу быть Йоханном. Теперь я Джоан. Ты ведь знал, что я не рассчитывал на благоприятный исход операции? Это была хитрость. Легальное самоубийство.

— Да, Йо… Да, Джоан. Знал. Потому и помогал.

— Значит, верно. Это самое благородное проявление дружбы, что я знаю. Как у японцев назывался друг, который помогал, когда надо было умереть? А, неважно. Джейк, посмотри мне в глаза. Ты понимаешь, что я предпочел бы умереть… чем выжить такой невообразимой ценой? Жить — за ее счет… Ты это понимаешь? Или мне придется прожить мою новую жизнь, ненавидя себя?

— Понимаю, — глядя ей прямо в глаза, сказал Джейк. — Это не твоя вина… и ты не должен себя казнить. И… Юнис бы тоже…

— Знаю. Ты плачь, Джейк, не сдерживай слез… ты же видишь — я плачу… Я предпочел бы умереть, чем допустить такое. Если бы не ты, не твоя поддержка — не знаю, как бы я это перенес. Ты — мой единственный друг.

— Скоро их будет множество…

— Нет. Я чувствую себя Вечным Жидом, этим Абас… Агас… как его?., забыл. Память все-таки не так хороша, как это молодое тело. Но задать один вопрос я не забуду. Джейк, есть ли какая-нибудь вероятность того, что муж Юнис причастен к ее убийству?

Босс, ты бредишь.

Извини, любимая, но я должен убедиться…

— Нет, ни малейшей.

— Этот приз в миллион… не мог соблазнить его? Не стал ли я невольной причиной убийства?

Хватит, босс! Ради всего святого!..

— Повторяю: нет. Впрочем, ты не знаешь всего… Джо был у матери. Я три дня разыскивал его, чтобы получить разрешение.

— Три дня. И не сказал мне?..

— Не сказал. Ты бы не позволил… и мы… и Юнис умерла бы вся. Знаешь, я ведь ненавидел тебя в те дни…

— А сейчас?

Сэлэмэн посмотрел на нее долгим печальным взглядом.

— Нет, конечно. Ты мой старый проверенный друг. Честный и достойный. Хорошее в тебе всегда перевешивало плохое… иногда, правда, совсем чуть-чуть. Ну и, наконец, ты — это единственное, что у меня от нее осталось.

— Это точно. Может быть, теперь я не буду казаться тебе гнусным кровопийцей. Но вернемся к Джо…

— Вернемся к Джо. Когда я его нашел и сказал… он был потрясен, он не мог поверить… а когда поверил, то… В общем, он не взял деньги. Заставил меня передать их Клубу редкой крови. В память Юнис.

О, босс! Я плачу…

Мы все плачем…

Но — он же… ему же есть не на что…

Что-нибудь придумаем.

— Есть еще люди на свете, будь он проклят!

— Уже проклят. И мы с тобой — тоже… А вот Джо — нет. Совершенно не светский человек, нищий и из нищей семьи… то самое жемчужное зерно из навозной кучи. Не взял у меня ни цента. Сам платил нотариусу. Занял у кого-то… Сказал: «Банкротство — это не самое страшное».

— Джейк, мы обязаны как-то позаботиться о нем.

— Боюсь, это безнадежно, Джоан. Он чертовски горд… как Юнис… Кое-что удалось, правда. Например, я купил его студию. Теперь ему не придется платить за нее. Кроме того, я добрался до его банковского счета и ухитрился перевести туда немного денег. Года два он сможет не заботиться о пропитании…

Месяца два, не больше. Уж я-то знаю…

Не беспокойся, милая. Мы с Джейком улучим момент…

— У меня камень с души упал, Джейк. И все равно — я беспокоюсь за Джо. Его нельзя выпускать из поля зрения. Надо изловчиться и как-то незаметно субсидировать его.

— Поищем способ. Этот Джо Бранка преподал мне — в моем-то возрасте! — хороший урок: оказывается, есть вещи, которые нельзя купить за деньги. Даже за очень большие деньги… Обедать я не хочу.

— Тогда еще шерри. И мне плесни чуть-чуть. Если ты не можешь остаться, то я ложусь спать. К черту обед.

— Ты должна поесть, Джоан. Чтобы восстановить силы. Ну — если я останусь, ты поешь?

Она подарила ему самую солнечную из улыбок Юнис.

— Да! Да, мой дорогой. Спасибо.

Обед был неформальным, прислуживал только Каннингэм и два лакея. Джоан изо всех сил изображала утонченную и радушную хозяйку — потому что старалась сдержать аппетит: все было невыносимо вкусно! Но она дождалась, когда столик сервируют для кофе — правда, Джейк предпочел стакан портвейна, — и сказала:

— Спасибо, Каннингэм, это все.

Когда они остались наедине, Джоан посмотрела на Сэлэмэна:

— Джейк, с какого момента я стану дееспособной?