Фрай Уэнсли – борец с нечистью

— Конечно, помогу, его надобно загнать в шкатулку, — Фрай достал из походной сумки небольшой ларец, вылитый из бронзы с многочисленными надписями неизвестными иероглифами, которые неестественно мерцали, будто светились.

— Я чувствую силу этого предмета, столь мощная магия — магия мертвых, которую все живое опасается, а ты так запросто держишь ее в руке.

Пастор взглянул на ларец, который слегка нагревался в его руках. Драгу так легко вручил столь опасный артефакт в руки человеку, рассказывая как навсегда упечь туда противного жука, но забыв добавить, что этот предмет может быть опасен для самого Фрая. Артхун заворожено наблюдал за мерцанием иероглифов, либо же читал письмена на неизвестном языке. Пастор положил шкатулку обратно в сумку, размышляя, насколько она опасна для него. Потом он встретил заинтересованный взгляд кентавра.

— Извини, человек. Я несколько знаком с этими письменами, но меня поражает, что ларец прежде не поработил тебя, не сделал ходячим мертвецом. Все же, что-то в тебе есть, если Айв позвал. Скажи, ты общаешься с духами?

— Да, я экзорцист, который упекает происки злых воплощений в колбу или же изгоняет вселения молитвами. Только я не совсем понимаю, почему ты меня о том спрашиваешь? — теперь пастор начал изучать задумчивого кентавра. Артхун выглядел очень забавно, пытаясь произвести впечатление мудрого стража, но пастор подозревал, что этот дивный житель леса просто еще молод и мало ведает о жизни.

— Мне трудно ответить тебе, но очень давно в наших землях существовал такой народ, который ходил за черту смерти и оттого мог общаться с мертвыми, их духами и разными порождениями потустороннего. Но однажды этот народ исчез, и теперь только слабые искорки проявляются иногда, как отголоски их былой мощи. Так сталось, что твоя кровь именно такова, которая имеет эти корни. Может даже у тебя есть сильные родственники, о способностях которых ты не ведаешь.

— Мой дядя — белый колдун, верный ученик Бран Тара — нашего бывшего наставника.

— Хм, однозначно это у вас в крови. Тогда ты должен ведать, что магия усопших тебе вреда не принесет, а сделает даже сильнее. И там, где все подумают, что ты должен умереть, ты вдруг воскреснешь.

— Такое уже было и не раз. Скажи мне, Артхун, кто был этот народ, почему о них ничего неизвестно миру магии, и сохранились ли хоть какие-то рукописи?

— Мне неизвестно, только Айв много чего знал, и о том народе «ходящих сквозь жизнь», потому что сам принадлежал к их расе, пусть только частично. И если уж он снова с тобой заговорит, спроси у него о своем даре, а я могу судить о тебе лишь из рассказов старых легенд, — Фрай прислонился к живой роще, которая отдавала благодатным теплом, пораженный новой новостью о своем происхождении, может и его дядюшка о чем-то таком ведает, просто не хотел говорить. Ему всегда казалось, что из-за дара экзорциста он умеет слышать призраков, но черных вселений изгоняли и раньше, а вот слышали ли их? Пастор не мог истинно определиться радоваться ли новому известию.

— Человек, если ты пришел чтобы помочь, то сейчас не откажешься, если я отведу тебя в мертвые земли, учти, это зло быстро заражает все вокруг, и я не ведаю, как с ним бороться, даже мои верные деревья — моя армия, не в состоянии выдворить отсюда его…

— Конечно, я пойду с тобой, за тем и прибыл. Скарабей сумел натворить очень много зла и погибло много сильных существ и, вернувшись вновь, он прольет еще больше невинной крови детей и младенцев, — как страшно было вспоминать о его поедании детей.

Те сны являлись одними из основополагающих очертаний его дара, когда он переносился на дальние расстояния, наблюдая за картинами прошлого, теперешнего и, возможно, грядущего. Но только будущее увидеть сложнее, или же, оно просто прячется в сновидениях. Теперь Фрай рассуждал о себе, будто всматриваясь в неизвестного человека, которым являлся всю свою жизнь. Тот сон о демоне, настолько реалистичный, что человек вспомнил все детали и даже месторасположение жертовника, и всегда ему снились очень яркие сны, на которые он прежде не обращал внимания. Мать он помнил смутно, но однажды они целую ночь проговорили, и это было настолько удивительно, что на следующий день Фрай принял решение пойти в священники, как того и хотел отец.