Фрагменты

– Я бы не знал даже, с чего начинать, – отмахнулся Сэмм. Его лицо скрывала маска тени. – Я пришел помочь тебе спасти его. Ты – единственная, кто может это сделать.

Кира плотнее закутала одеялом шею и плечи. «Порой такое доверие действует на нервы пуще самой отчаянной подозрительности».

Свернув лагерь, они выступили при первых проблесках рассвета, хорошенько покормив и напоив лошадей перед долгим дневным переходом. К полудню город наконец-то кончился, и вторую половину дня они ехали по сельской местности, где густые леса медленно, но верно захватывали городки, гнездившиеся в холмах. Нескончаемая болтовня Афы тоже иссякла – неукрощенная ширь природы, раскинувшаяся во все стороны, явно его пугала. Временами Кира слышала тихое бормотание, но не могла разобрать слов.

Девушка не знала имен лошадей, ведь те были крадеными, и выбор подходящих кличек занял ее на значительную часть дня. Коня Сэмма отличали своенравие и упрямство – Киру так и подмывало назвать его Хару, но она понимала, что никто из товарищей не смог бы оценить шутки. Она подумала, что могла бы с тем же успехом назвать строптивую лошадь Зочи или сразу уж Кирой. Поискав в другой области, девушка остановилась на «Паре» – Парей звали мальчика в школе, вечно воевавшего с учителями просто из принципа, коль скоро те были начальством. Сэммов жеребец, кажется, разделял его взгляды на жизнь. Конь Герои, напротив, только и мечтал, как бы угодить хозяйке, или, возможно, Герои просто лучше управляла им. Черпая из того же источника, Кира назвала его Дагом в честь неувядаемого «ботана» из интернатуры. Своего собственного коня, взбалмошного и хитрого, она назвала Бобо, а бедняжку, сгибавшуюся под тяжестью Афы, – Батрачкой, или Бурлачкой, или Чудачкой – и так далее, по настроению. Если Герои была лучшей наездницей, то Афа – худшим: он постоянно сбивал бедное животное с толку противоречивыми командами; лошадь трясла головой и шарахалась из стороны в сторону, вызывая у незадачливого седока припадки разгневанного бормотания. Это было бы смешно, если бы не задерживало всю группу, поэтому Кира, как могла, пыталась давать гению советы по части верховой езды. Помогало слабо.

Дело шло к вечеру, когда они услышали крик о помощи.

– Стоим, – скомандовал Сэмм, натягивая поводья Пари. Остальные остановились рядом, вслушиваясь в завывания ветра, лишь Батрачка била копытом и фыркала; Герои окатила Афу гневным взглядом. Кира вслушивалась изо всех сил. Новый крик.

– Спасите!

– Оттуда, – Сэмм показал на овраг, тянувшийся вдоль дороги. В холмах было много озер, соединенных небольшими речушками и ручьями. Долина этого заросла густой щеткой деревьев и кустов.

– Не важно, – холодно произнесла Герои. – У нас нет времени останавливаться.

– Но кто-то в беде, – возмутилась Кира, – мы не можем оставить их вот так.

– Еще как можем, – хмыкнула Герои.

– Это партиал, – подал голос Афа. – Я – последний человек на планете.

– Не партиал, – отрезал Сэмм, – я не соединяюсь с ним.

– Может, просто далеко, – предположила Кира.

– Или ветер – от нас, – подтвердила Герои. – Мне не по душе ни то, ни другое: любой отряд людей с удовольствием устроит засаду на группу партиалов, а наша группировка, как мы знаем, так далеко на запад не заходит.

– Мне казалось, вы уже не делитесь на группировки?

Герои не удостоила Киру ответом.

– Герои права, – вздохнул Сэмм, – мы не можем позволить себе такой риск или потерю времени.

– Спасите! – издалека голос звучал искаженно, но больше всего походил на крик молодой женщины. Кира сжала зубы: они, разумеется, правы, но…

– Возможно, она умирает. Я не хочу засыпать сегодня ночью под предсмертный крик девушки в ушах.

– А ты вообще хочешь сегодня заснуть? – съязвила Герои, и теперь пришел черед Киры опалить ее взглядом.

– Поехали, – скомандовал Сэмм, высылая Парю шенкелями. Конь тронулся, и Кирин Бобо пошел за ним без команды хозяйки.

– Спасите!

– Я так не могу, – Кира натянула поводья и развернула Бобо к оврагу. – Поезжайте, если хотите.

– Почему она просто кричит «Спасите»? – удивился Афа.

– Потому что ее нужно спасти, – вспылила Кира, соскакивая на дорогу. Крутой склон, густо заросший кустарниками, да еще в сгущающихся сумерках, был явно не по силам лошади. Девушка привязала поводья к столбу и сняла с плеча автомат.

– Но почему не «Помогите мне»? – не унимался Афа, – или не «Есть кто-нибудь»?

– Они слышали стук копыт, – Сэмм вдруг покачал головой и выругался. – Кира, я иду с тобой.

Герои осталась на лошади.

– Так я забираю вещи после вашей смерти?

– Ты же шпион, – сказал Сэмм, показывая на пригорок за оврагом, – проберись им в тыл и… не знаю… помоги как-нибудь.

– Темнеет, – ответила Герои, – и они уже знают о нас, а мы не знаем, ни где они, ни сколько их, ни их оружия, ни их намерений. Как ты, интересно, хочешь, чтобы я пробралась им в тыл, – колдовством?

– Значит, просто оставайся здесь и присмотри за лошадьми, – ответила Кира. – Мы скоро вернемся.