Фортуна

Так что разведчики ушли сразу после завтрака. Я же с Андреем поволок шкуры обратно к ручью. Сержант хоть и причитал, но шампунем на ночь обе шкуры залил. Теперь нам следовало это все хорошо прополоскать.

Возиться особо не стали. Опустили шкуры на дно и прижали по углам камешками. Попутно я послушал лекцию, как вообще все должно делаться по правилам[2]. Командир части Фёдорова не только как водителя брал на охоту. Парнишка разбирался во многих вопросах. И теперь его знания оказались очень полезными. Я хотел сразу уйти в лагерь, как только разложили шкуры в ручье, но сержант меня тормознул.

— Давай, подождем.

Чего ждать, я не понял. Хотя через четверть часа какой-то рачок выбрался из-под камней и двинулся в сторону наших шкурок. Андрюха добычу тут же словил. А мне два раза намекать не нужно. Пока сержант бегал за котелком, я еще троих поймал.

В общем, мы и шкуры успешно прополоскали, и раков наловили. Правда, пальцы они нам чуть покоцали. Зато потом сварили этих раков. Федоров из засушенного укропа семена припрятал, а все остальное пустил на приправу. Соли только пожалел. Но раки все равно получились выше всяких похвал.

— Жаль, пивка нет, — вздыхал Илья.

А тот соленый бульончик Федоров на шкуры вылил и снова велел мне идти полоскать. Потом мы их растягивали на земле и натирали жиром, натопленным с козла. И весь день шкурки лежали на солнышке. Только на ночь унесли их в уазик. А с утра засыпали щелоком на несколько часов, после снова промывали в ручье и сушили. В целом, я понял, что процесс выделки шкур — мероприятие долгое и кропотливое.

— Теперь бы их еще над дымком прокоптить, и готово, — пообещал напоследок Федоров.

Только Кущин сообщил, что все дальнейшие эксперименты со шкурами будем устраивать на следующей стоянке. Парни примерно определились с маршрутом, с утра выезжаем.

Очередная тропа мамонтов вывела нас к подножию горы. Можно было начинать подъем, но решили изначально разведать путь.

— Это же не Эверест, — убеждал Кущин. — Машины должны пройти.

Мы с Андрюхой в дебатах участия не принимали, а тупо копали ямку. Не хотелось похерить все наши труды. Мы шкуры пока на крыше уазика закрепили. Они как раз просохли за день. Теперь можно начать и дымом обрабатывать. Зачем такая процедура, я толком не понял. Да и Федоров не знал. Читал он что-то про индейцев, которые пользовались подобным методом. С нормальной выделкой шкуры наши извращения и рядом не стояли.

В обустройстве лагеря мы с Андреем тоже не принимали участия. Кроме того, топор, чтобы рубить деревья, был один. Конечно, теми саперками ветки легко срубались, но не дрова же лопатами колоть? Так что даже имей мы желание, но все равно не смогли бы оказать существенную помощь. Зато шкуры над ямой укрепили. Ветками каких-то хвойных сверху забросали и оставили коптиться.

— А какой смысл в этой дымовухе? — поинтересовался Илья.

— Консервация, наверное, — пожал я плечами. — Не сгниют, личинки всяких паразитов не заведутся. Плюс обычная шкура может кого из хищников привлечь, вон сколько раков прибежало, а так, провонявшая дымом, наоборот, отпугнет.

Кстати, костер на ночь мы теперь складывали серьезный. Тимур уверял, что зверей в округе много. И он не берется даже определить, каких именно, но следов хватает. Да и на следующий день мы отправились на разведку, прихватив с собой факелы. Животные огня всегда опасаются. Конечно, эти факелы перестали гореть, как только пропитанная бензином часть прогорела.

— Дым даже лучше, — оптимистично заверял Тимур. — не на охоту идем. Чем больше зверя отпугнем, тем целее будем.

Он, кроме своей винтовки, ни на что не отвлекался. Но, похоже, что дым, и вправду, всех распугал. Если Тимур кого-то и видел через оптику, то не стремился подстрелить. Мясо козлятины у нас еще имелось. И грибы Федоров исправно собирал. Причем брал именно те «подосиновики», что уже пробовали. Так что лишнее мясо нам только хлопоты доставит.

Весь путь по тропе мамонтов мы не прошли. Где-то на середине подъема (часа через три) Кущин скомандовал возвращение.

— Если дождя в ближайшее время не предвидится, то проедем, — сообщил майор, и все с ним согласились.

Сильно крутых участков мы не встретили. Мамонты тоже не дураки. Они протоптали довольно извилистую дорожку, которая вначале уходила налево с плавным подъемом, а потом поворачивала направо и снова делала разворот где-то через километр. Получался пологий, хотя и длинный подъем.

— «Где пройдет олень, там пройдет и солдат», — припомнил армейский юмор Кущин. — А уж по следам мамонтов мы точно проедем.

Обратный путь с горки мы преодолели не в пример быстрее. А вернувшись в лагерь, застали встревоженного Андрея и трясущегося Лёву, которых оставляли на хозяйстве.

Наш Лев умудрился подстрелить какое-то… хм… животное. И теперь запоздало истерил, похоже, от страха перед зверем. Мы потом дружно разглядывали эту тушу, не в состоянии определить, кто это вообще такой.

— Предок медведя? — поинтересовался Илья у Тимура.

— Мелковат, — отозвался тот. — Плюс хвост. Не берусь даже идентифицировать, что это. Древний бобер или еще кто.