Форс-мажор – навсегда!

— Порядок? — И еще сказал: — Апельсины бочках?

Сказал он в коробочку, извлеченную из борсетки. Плоская коробочка с короткой, толстой антенной (IC-R1, широкополосный сканирующий приемник, 100 каналов памяти, малогабаритный, носимый, встроенный аккумулятор… У богатых свои причуды! Нищим бы федералам в чеченскую кампанию эдакую миниатюрку, вместо ящичных раций времен очаковских и покоренья Крыма!).

— Пока нет. Ждем-с… — отозвалась коробочка.

— Замерзли? — озаботился «слуга царю, отец солдатам» Гомозун.

— Сугрева-а-аемся! — отозвалась коробочка.

— Не прохлопайте ушами со своим сугревом! — построжал Гомозун.

— Обижа-а-аете! — отозвалась коробочка.

— Добро! — сказал Гомозун. — Жду апельсинов.

— Бу сде! — отозвалась коробочка.

Во вторую очередь Олега интересовал… файл «egor. doc». Эка!

Артем под благовидным предлогом («Налить? Пивка-то?») мельком глянул на экран и обнаружил — Гомозун роется в данных на Е.Е.Е.

От друзей у Токмарева секретов нет, но… каждому свое. Он ведь не спрашивает у Олега, что у того за игры с IC-R1, деликатно не вмешивается. Надо будет — Олег разъяснит. А не надо — так и не разъяснит. Взамен, будь добр, дружок, проявляй ответную деликатность, не лезь не в свое. Надо будет — Артем посвятит и даже совета попросит. А не надо — так и не посвятит, и не попросит. Не так ли?

— Оллль?!

— А про дочь нашего Эженчика я был не в ку-у-урсе!.. — без тени смущения протянул Олег. Как бы отдавая должное хакерскому таланту друга-Юдина. Мол, все остальное в «egor. doc» — тайны мадридского двора, известные младенцу. Но чего не знал, того не знал. Про дочь-то… — И мамашка, значит, Хенкок. Дороти Хенкок. Кру-у-уто, да? — как бы привлекая в сообщники друга-Токмарева.

Не круто! Полого-равнинно! Имя Дороти Хенкок что-то говорит Гомозуну? Так и скажи, не резинь! Для Токмарева имя Дороти Хенкок — пустой звук.

— Оллль?!!

— На данном этапе, пожалуй, ничего не дает, — резинил Гомозун, задумчиво общаясь с кем-то незримым, будто Артема нет и в помине, — но перспективы воодушевляют… — Прогундел в нос на дикий мотивчик: — Па-а-ашел купаться Веверлей, оставив дома Доротею. С собою пару пузырей берет он, плавать не умея.

— Гомозун, гать твою топь!!!

— Й-и-я! — вынырнул из себя Гомозун.

— Б-боеголовка от носителЯ! Дай сюда!

— Не хватай, у тебя руки рыбные! Провоняешь клавиатуру! Сначала вымой!.. — и вскочил энтузиазменно: — Па-а-ашли купаться, Токмарев?!

— Поскакали! — уличил Артем недавнего инвалида в чрезмерной прыткости. Праздник святого Йоргена, блиннн! Не подумайте, что мы вас обманываем… Мы пешком шли… Поможите…

— Галопом! — не моргнул глазом Гомозун. Впрочем, тут же резко и неловко присел на корточки, уперев ладони в пол: — Уй-юй! Ранова-а-ато я…

— Единожды солгав… — снизу вверх уязвил Артем.

— Когда это? — сверху вниз опять не моргнул глазом Гомозун. — Ну мы идем или не идем?!

Идем, конечно. Только не купаться, а париться. С условием — «парить» себя Артем более не позволит! Он молчит-молчит, но не по бедности словарного запаса. Он просто слушает-слушает внимательно. Он молчит-молчит, как тот чернобыльский реактор, накапливая-накапливая критическую массу. И готов рвануть. Доколе!

Дотоле!

Есть тема, Тема!

Слушает он, слушает внимательно…

— Говна мне надо, Тема, говна.

— И много? Чего-чего, а этого добра у нас!.. — он ловил в глазах Олега искру стеба. Не поймал.

Гомозун — сама серьезность, с которой делаются серьезные предложения. Выступившие на лбу крупные капли пота. Впрочем, сауна… +130 по Цельсию.

— Много. Четыре грузовика.

— С говном?

— С говном. Активным, заметь, говном.

— Плывет по реке Иван-царевич. Навстречу ему говно: «Я тебя съем!» — «Нет, говно, это я тебя съем!» И съел. Добро всегда побеждает зло. Аксиома.

— Кроме шуток, Артем.

— От кого слышу?!

— От меня, да. Я имею в виду отработанное топливо. В пятницу на ЛАЭС прибыли четыре грузовика отработанного топлива. Из Ловизы, из Финляндии.

— В курсе. Я как раз — когда в Бор, они — как раз…

— И я — как раз! — Гомозун повесил многозначительную паузу.

— То есть потому ты и здесь?

— Полагаешь, нет у меня дел поважней, чем униженных и оскорбленных «гвардейцев» от Каймана защищать? — вопросом на вопрос подтвердил Гомозун. — Это так… причуда гения. Попутно.

— Я тоже причуда гения? Тоже попутно? Или твое серьезное предложение…

— …от которого, что, отказываешься?

— Хотелось бы все-таки знать, от чего я… не отказываюсь.

— Это судьба, старик, что ты здесь и сейчас, это судьба!

— Будь проще, Оль.

— Как скажешь… Ты же дезактиваторщик?

— Я — мент.

— Аресту-у-уйте меня!

— Оль!!!

— Слушай, дезактиваторщик, опиши-ка мне процесс доставки активных отходов на ЛАЭС и хранение? А то нам, коммерсантам, невдомек. Вам, ядерщикам-атомщикам, и флаг в руки. Или государственная тайна?

Какое там! Открытая страница! И для Олега, откровенно лукавящего (нам, коммерсантам, невдомек), — открытая страница. Он и спрашивал в стиле принимающего экзамен лояльного доцента: нуте-с, голубчик, посмотрим, насколько глубоки ваши познания? не сомневаюсь, что вы готовились, но зачет есть зачет! Начинайте, голубчик, начинайте!