Форс-мажор – навсегда!

Хоть круглосуточно корпи над ныне рассекреченными планами Генштаба периода холодной войны — по захвату стратегических объектов потенциального противника. Отраженно применяй к себе: если начнется, то заранее прикинем — где-как-когда — и пресечем!

Хоть трижды в день имитируй форс-мажор, а потом трижды в день крути отснятый в Запорожье репортаж по ТВ: «Организаторы учений старались максимально приблизиться к реальным условиям, которые могут возникнуть на атомных объектах в разных странах».

Хоть ежеминутно талдычь, уважаемый полковник Карнаухов, про бдительность, товарищи, бдительность, потому что террористы и маньяки, увы, на сегодня — наши реалии:

засланцы из разрушенной до основанья Ичкерии: мы, воины Аллаха, устроим вам, неверные, еще хуже того, что вы нам в Грозном устроили!

отчаявшийся местный работяга из реакторного цеха: зарплату мне, зарплату, невыплаченную с прошлой зимы! квартиру мне, квартиру, обещанную еще восемь лет назад! а то взорву на хрен — и себя, и всех!

шустрые хулиганистые «зеленые»: если для вас, дяди-атомщики, газетные филиппики — пустой звук, то мы неведомыми дорожками на территорию заползем, по трубе вскарабкаемся все выше и выше и выше — оттуда плакатами размахивать станем и ни за что не слезем!

Будьте начеку, товарищи, будьте начеку! Мы со своей стороны задействовали обширный комплекс оперативно-розыскных мероприятий, заявляю ответственно как начальник УВД. Но вы со своей стороны тоже обратите особое внимание…

Круглосуточно! Трижды в день! Ежеминутно!

Ну-ну. Бывали на ЛАЭС инспирированные проникновения внутрь, бывали. И есть. И будут. Запланированные, учебные. Причем загодя предупреждается: ждите «гостей», встречайте!.. И? Ушами хлоп-хлоп. «Гости» беспрепятственно тут как тут: здрасьте! что ж не встречаете?

А как они того-самого?

Элементарно! Через забор.

По периметру станции — сигнализация, эдакий «электропастух». Отреагировал «электропастух»: лезут, лезут! Все туда, а там никого. Ложная тревога. Второй раз отреагировал — опять мимо. Третий, четвертый, пятый… десятый… К черту! Не побежим — забегались впустую. Барахлит сигнализация!

Не барахлит она. Провоцируется она «гостями» до тех пор, пока охрана не утомится и не махнет рукой. Тут-то и… Дедовская методика, но безотказная.

И это во времена строгие, когда за стратегическими объектами глаз да глаз. При нынешнем же бардаке…

Комментарии?

Без комментариев…

Век живи, век учись.

Век не век, но за четверть оного жизнь преподала один урок суровей другого. И не один!

Но тогда, в семидесятых, высокопоставленный «красноярский десант» был прекраснодушен: слава труду! атомная энергетика — светлое будущее! «английские пианино никогда не текут»! мы взялись за руки, друзья, и… чушь прекрасную несли.

А всех детишек — в один класс, малолетняя элита, достойная смена.

Надо отдать должное, сословного высокомерия отпрыски не испытывали и не выказывали — ни в детстве, ни в отрочестве, ни в юности. По отношению к кому? К продавщице в универсаме, что ли? Дескать, обслужи-ка меня, де-еушка, я — сын (дочь) самого Токмарева (Гомозуна, Гречанинова, Чепика, Юдина и др. — скажем, самого Худюкова, директора ЛАЭС). Велика шишка, подумаешь! А она — дочь самого Костанды! Просто с «женскими» профессиями в Сосновом Бору — швах: либо в детсад нянечкой, либо учеником продавца, либо на ЛАЭС… но в качестве вохры — большего квалификация не позволяет.

Специфика молодого города — заслуги предков перед Отечеством в расчет не берутся, деление на черную и белую кость среди потомков исключено. Общность неясностей: важно ли, кто твои родители? важно ли, кем ты работаешь? нет! важно, кто ты есть… или будешь.

(Да вот Артем… Дезактиваторщик. Хоть и сын Дмитрия Алексеевича!

Или Наталья… Продавщица. Хоть и дочь Ореста Георгиевича!

Еще как посмотреть насчет неравного брака…

У него папашка — прежде глава, но впоследствии зэк в Крестах.

У нее папашка (в разводе, да! но папашка ведь!) — и прежде, и ныне, и присно величина отнюдь не районного масштаба, редкоземом торгует на международном уровне.)

Кто ты есть?

Школьные сверстники определяются по отношению к тебе чисто интуитивно и безошибочно. Берем в компанию? Не берем? Берем! Наш человек!

Так рождаются референтные группы:

одни книжки читаем (Братьев)?

одну музыку слушаем (The Beatles)?

от одних анекдотов хохочем (На что жалуетесь, больной? — Доктор, меня все игнорируют! — Следующий!)?

за одну команду болеем («Зе-нит» — чемпион! «Зе-нит» — чемпион!)?

Маловато будет. Все в классе читали-слушали-хохотали-болели. Игорь-башка и Костик Соловьев, Пася и Сухарик всяко могли войти в токмаревскую (гомозуновскую?) референтную группу. Не вошли. У вас своя тарелка, у нас — своя. Попадаешь в компанию и чувствуешь себя немножко не в своей тарелке. О вражде речи нет, приятельство близкое. Но не дружба почему-то. А у Токмарева, Гомозуна, Гречаниновой, Чепика, Юдина — дружба… почему-то.